Танец с Принцем Фейри
Шрифт:
— Это угроза? — говорю я.
Хелен смеется.
— Я не контролирую ни тебя, ни твой брак, ни твою новую жизнь. Я лишь хочу сказать, что если твой муж занимается чем-то незаконным и его бросят в кандалы, ты можешь остаться без средств к существованию или будешь вынуждены разделить его судьбу как соучастница. Если твой муж крутит роман с другой женщиной и решает заменить ею тебя, то ты окажетесь на улице. Если твой муж разбрасывается своим богатством и растрачивает его, ты окажешься в таком же положении, как и раньше... и знаешь, что это будет за положение?
Мой желудок
— Тебе придется приползти к нам, — провозглашает Хелен, поднимаясь на ноги, властвуя надо мной, как она всегда делала, когда Джойс не было рядом, чтобы сделать это самой. Она вылитый образ своей матери. — Так что если ты не хочешь, чтобы это случилось, ты должна прислушаться к моим предупреждениям. Сделай себя полезной для своего мужа. Знай обстоятельства, в которых ты сейчас находишься. Будь хитрой. Это всегда было твоей проблемой; ты никогда не думаешь на два шага вперед, и поэтому тебя так легко использовать. — Хелен смотрит на Лауру. — Мы уже уходим.
— Но мы только что приехали. — Лаура прижимается ко мне. — Разве мы не можем остаться хотя бы на ночь?
— Я не останусь в этом странном месте с ее странным мужем.
— Может быть, Орен мог бы привезти тебя завтра? — Я предлагаю Лауре, игнорируя мгновенное чувство вины, которое я испытываю за то, что вызвала Орена без спроса. Но я сделала все возможное, чтобы навязывать ему как можно меньше. И я буду готовить всю свою еду в течение месяца в благодарность за одно это. Я бы не отказался побыть с Лаурой наедине — возможно, обсудить идеи, как побыстрее вытащить ее из этого дома, пока ее не испортили Джойс и Хелен.
— Не навязывайся, — ругает ее Хелен.
— Это не было бы навязыванием, — настаиваю я.
— Мама никогда бы не хотела, чтобы ты была здесь.
Ах, мама, козырная карта. Невозможная причина. Лаура неохотно поднимается. Наши пальцы все еще переплетены.
— Придешь в гости, хорошо? — Ее глаза становятся все тусклее и тусклее. Я слышу, как часть моего сердца разрывается от ее боли. Будь сильной, хочу сказать я. Еще немного, и ты выберешься оттуда, так или иначе.
— Ради тебя — да, — говорю я. Я вернусь в этот дом ради своей сестры. И может быть, может быть, в следующий раз, когда я уйду, я возьму ее с собой.
— Хорошо. — Лаура обнимает меня за плечи и крепко сжимает. Хелен почти не оглядывается, выходя из поместья. Без сомнения, ей не терпится доложить о своих выводах Джойс.
— Странно, что Ваши сестры проделали такой путь, а потом развернулись и уехали, — говорит Орен, подавая мне ужин.
— Я рада, что они это сделали. Ну, одна из них, — мрачно бормочу я. — Если они когда-нибудь сообщат, что приедут снова, немедленно ответь, что только Лаура может приехать. Никогда больше не открывай ворота для Хелен или Джойс. Им здесь не рады.
Орен замирает, кувшин в обеих руках, мой
— Отныне Вы сами будете решать, кого пускать или не пускать в эти залы.
— Что? — Странная фраза вывела меня из моего гневного транса.
— Ничего. — Орен качает головой, наливает в мой бокал вина. — О, хозяин поместья просил передать вам, что он не сможет встретиться с Вами сегодня вечером. — С этими словами Орен направляется обратно на кухню. Лорд Фенвуд уже больше недели не пропускает вечерние посиделки. Эта новость только усиливает мое беспокойство.
— Орен. — Я останавливаю его. Он смотрит на меня жалостливым взглядом. Ему жаль меня. Почему? У меня есть несколько догадок. Но у меня есть ноющее чувство, что этот взгляд не имеет ничего общего с моей семьей. — Ты бы сказал мне, если бы что-то было не так, верно?
— Конечно. Но не волнуйтесь, все так, как мы задумали. — Он исчезает.
Весь ужин я мысленно повторяла его странные фразы и манеры. Что-то было не так. А может, и нет, и мои сестры меня достали. Я ищу оправдания, чтобы найти проблемы там, где их нет.
Я готовлюсь ко сну и укладываюсь спать. Но сон ускользает от меня. Я повторяю слова своих сестер. Слова Хелен, конечно, жестоки. И она, несомненно, сказала их, чтобы ранить меня. Но это не делает ее неправой. Даже Лаура переживала за меня.
Должна ли я больше беспокоиться о своем положении? Что, если Хелен права, и эта свобода и комфорт, которые я обрела, настолько хрупки, что могут быть вырваны из моих рук и разбиты в любую секунду? Я сжимаю одеяло. Оно такое мягкое... мягче, чем все, что у меня было раньше. Я не могу отказаться от этой кровати. Я не могу отказаться от своих возможностей здесь. Я не откажусь от этой жизни.
Я встаю на ноги. Я накидываю халат на спальное платье и выхожу из комнаты. Сегодня полнолуние, и в коридоре светло. Я замираю, осознав, что прошел почти месяц с момента моего приезда.
На полпути к двери я начинаю сомневаться в себе. Если Лорд Фенвуд не хочет, чтобы его видели или чтобы я знала правду о нем, то это его дело. Я должна оставить все как есть. Я уже собираюсь повернуться и вернуться в постель, когда слышу множество шагов в главном зале, грохот по лестнице и в другом крыле поместья.
Тогда я замечаю письмо, подсунутое под дверь в парадный зал.
Тошнота от прохлады охватывает меня, когда я беру конверт. На нем почерком Лорда Фенвуда написано мое имя. Я переворачиваю его и срываю печать. Письмо написано так, как могло бы быть в моем худшем кошмаре:
Моей жене, Катрии,
У меня есть дела опасного рода. На случай, если я никогда не вернусь в эти залы, я оставляю тебе все: дом, все его содержимое и круглую сумму, спрятанную под половицами чулана, примыкающего к моим покоям. Этого должно быть достаточно, чтобы ты могла безбедно прожить остаток своих дней. Я завещаю все это тебе, жена.