Танец с зеркалом
Шрифт:
Над Невой начиналось лазерное шоу.
2017 год, неизвестное число
Дорогая Столица!
То, что случилось между нами, так удивительно, что я не в силах осознать этого в полной мере. Но впервые за долгие-долгие годы я понял вдруг, что не один. Есть кто-то, кому я нужен со своим холодом, дождем, серым ветреным небом, унылыми трущобами и, как считают некоторые (хотя они ошибаются), дворянской спесью и постоянным желанием умничать. Пусть мне не верят, но я почувствовал родственную душу. И теперь знаю, что когда-нибудь
Думай обо мне, дорогая.
Навсегда твой,
Санкт-Петербург.
2
Экспериментирующий подросток
ТАНГО НУЭВО
Танго нуэво – это эксперименты по части оригинальности шагов, стремление найти свой собственный неповторимый стиль. Танго нуэво свойственны оригинальные вращения со сплетением и вымещением ног, изысканные позы и поддержки.
Морковка для Альбиноса
Солнце освещало черную равнину на острове в семнадцати километрах от Пскова. Оно собиралось уже скрыться за горизонтом, но еще кокетничало, пользуясь тем, что стало тусклее и не могло повредить фасетки тем, кто смотрел бы на него.
Миха шел по распаханной земле, ведя левой ногой борозду по всей длине поля. Выглядел он в последнее время не очень – краска на голове местами облупилась от сырости и ветра, во всю грудь тянулась еле заметная пока трещинка, которую надо было заделать еще с месяц назад, когда она только появилась, а сейчас, видимо, обычной замазкой уже обойтись не получится.
Впрочем, Миха плевать хотел и на собственный внешний вид, и на возможные проблемы с каменным телом в недалеком будущем. Все дело было в кролике-альбиносе – этот паршивец в питомнике выглядел таким живым и милым, а старый, обычный – серый – уже совсем поседел и вот-вот грозился издохнуть.
От переживаний Миха чуть сильнее ткнул ногой в землю, борозда пошла глубже – и это было крайне нехорошо, потому что так посаженные в нее семена скорее всего не взойдут.
– Михаэль! Карпентер, мать твою глыбу березой под дых! – заорал бегущий к пахарю Тодди.
Он оставлял в мягкой земле глубокие следы и был кардинально неправ. Настолько, что Миха несколько мгновений на полном серьезе рассматривал возможность упереться и встретить приятеля мощным хуком в челюсть.
Однако при этом пострадал бы кролик Тодди – тоже не совсем идеальный, но убийство или нанесение увечий чужому животному было слишком большой карой за такой проступок.
– Что тебе надо? Пришел посмеяться надо мной? – поинтересовался пахарь.
– У нас проблемы! В восточной части острова высадились наны!
Альбинос, подчиняясь ментальному импульсу, побежал быстрее, прокручивая кремниевое колесо в голове Михи. Вспомнились события двухсотлетней давности, когда наны уничтожили весь урожай и большую часть животных.
Они свалили с острова
– Ужасно, – скрипнул пахарь.
– Не то слово! – кивнул Тодди. – Общий сбор прямо сейчас!
Они оба ринулись предупреждать остальных. И было уже не важно, что каждый шаг каменных исполинов порождает новые глубокие ямы в недавно распаханной земле.
На могильной поляне все собрались уже глубокой ночью. Множество валунов, в очертаниях которых угадывались сплетенные руки, ноги и головы, лежали по центру. Каждый каменный исполин, пришедший сюда, первым делом дотронулся до спрессованных в единое целое фигур. Миха сразу после этого по привычке нашел взглядом Ани – она же упорно смотрела в другую сторону. Не так давно, пока не сдох его старый кролик, они вместе мечтали об общем ребенке. Теперь же об этом не стоило и заикаться.
Карпентер с кроликом-альбиносом в голове стал незавидным женихом. Мелкий красноглазый подлец крутил колесо, позволяя Михе думать и выдавая заряд, необходимый для существования. Но делал это не всегда равномерно, иногда сбивался, а порой вдруг выдавал свой ритм, законченный и красивый, но такой нетиповой, что мысли шли совсем по другим законам – и остальные только презрительно поджимали каменные губы, слыша бред родича.
– Собираемся! Сходимся! Общий сбор! Соединяемся! – заорал Карл. Один его глаз выломало веткой прошлой весной, и он до сих пор восстанавливался – старый кролик в голове у старейшины крутил колесо не слишком быстро, и на выплавку фасеточного стекла сил у гиганта оставалось немного.
Каменные исполины встали в круг, каждый дотрагивался до стоящего слева и справа; а коленом или бедром прикасался к камням в центре поляны.
– Уберите Миху! – вдруг крикнула Ани. – Он порченый!
Такого предательства Карпентер не ожидал. Да, они давно уже не общались, не держались за руки, не склонялись друг к другу головами, а уж о запуске грызуна можно было и не говорить. Но – убрать кого-то из общего собрания? Его – убрать?
– Нет, – Карл категорично взмахнул рукой. Невысоко – берег силы. – Каждый из нас несет в себе уникальные знания. Во многом они повторяются, но сегодня мы не можем рисковать. Наны сметут нас.
Ани покачала головой. Миха вдруг понял, почему она пыталась его отстранить. В общем собрании ему не составит труда понять, что она думает о нем, – и ей, возможно, будет от этого больно.
Но ничего поделать с этим уже было невозможно. Четыре десятка кремниевых фигур соприкоснулись друг с другом и с каменным могильником в центре поляны и стали единым целым.
Что-то происходило. Появлялись картины из прошлого – нашествие нанов двести лет назад, со всеми подробностями, такое, каким его помнили очевидцы. Порушенные постройки, сметенные поля, убитые звери. Ползущие в могильник раньше срока фигуры – те, кому не достались новые животные взамен умерших. Уничтоженные крысы и бобры, которые раньше так же, как кролики, крутили колеса в головах.
Это была катастрофа – после которой община так и не оправилась полностью. На этот раз исчезнуть могли и кролики.