Танец страсти
Шрифт:
«Он не догадывается, кто я, – напомнила себе Сильвия. – Не знает, что я танцовщица, имеющая любовника, сбежавшая от него и пересекшая Английский канал».
– Скажите, пожалуйста, леди Грэнтем дома? – Она постаралась произнести эту фразу без французского акцента, хотя это было фактически невозможно, и так, чтобы не прозвучало слишком жалобно.
Лицо дворецкого оставалось бесстрастным.
– Виконт и леди Грэнтем в отъезде, мадам. Не хотите ли оставить вашу визитную карточку?
– В… в отъезде?
Возможно, он имел в виду, что они уехали за покупками
– Да, они уехали во Францию, мадам. – Кажется, впервые тень недоверия промелькнула на лице старика.
Внезапно у Сильвии родилась догадка о возможной причине поездки виконта и леди Грэнтем во Францию.
– Может быть, они отправились во Францию для того, чтобы нанести визит… сестре леди Грэнтем?
– Сестре, мадам? – Этот вопрос дворецкий задал довольно резко.
Лицо старика в одно мгновение утратило выражение бесстрастности и сделалось суровым и настороженным.
– Я сестра леди Грэнтем, – с достоинством, насколько это было возможно, произнесла Сильвия.
Она услышала с улицы красноречивое покашливание возницы.
– Разумеется, вы сестра, мадам.
Сильвия удивленно заморгала. В голосе дворецкого звучало откровенное презрение.
– Вы и все другие предприимчивые дамы с континента. Конечно, после суда и вы – сестра. Это вовсе не оригинальная идея, хотя должен признать, что ваш вдовий наряд – это нечто новенькое.
– С-суда? – Слово «суд» на любом языке не означает ничего хорошего.
– Ну как же, мисс? Суд над мистером Морли. Очень грязное дело. Мистер Морли был причастен к убийству Ричарда Локвуда. То есть некая Анна Холт обвинила его в убийстве мистера Локвуда. В ходе следствия стало известно, что у леди Грэнтем – жены очень состоятельного виконта, обратите на это внимание, – было две сестры. Они пропали, когда леди Грэнтем была совсем юной, и ей до сих пор ничего не известно о сестрах. О Господи, сколько писем мы получили! Молодые леди то и дело появлялись на пороге этого дома… Это было настоящее бедствие – стаи молодых леди и умоляющие письма. Похоже, эта история вдохновила всех авантюристок континента. Вы не первая додумались сыграть роль сестры леди Грэнтем, мадам. Должен признать, что изобразить из себя вдову – это нечто новенькое. И у вас хватает смелости – а может, просто глупости? – повторять эту историю именно в то время, когда мои хозяева начали преследование авантюристок.
От волнения руки Сильвии вспотели. Черное платье стало влажным – девушка уже слишком много времени провела на полуденном солнце. К тому же и чувство голода давало о себе знать.
– Но… у меня было письмо. От леди Грэнтем. Сюзанны. Я захватила его с собой, но разбойники с большой дороги… грабитель отнял его…
Сильвия замолчала, понимая, что дворецкий окончательно перестал ей доверять.
– Сестра леди Грэнтем во Франции, – жестко сказал он. – Леди Грэнтем уехала во Францию, чтобы найти свою сестру.
– Я из Франции. Я француженка, – с негодованием
– Равно как тысячи других женщин – вот в чем жалость.
Терпение Сильвии заканчивалось. Она нащупала рукой заветный портрет, спрятанный под одеждой.
Глаза дворецкого округлились, и он прикрыл их рукой.
– Мадам, уверяю вас, даже если вы совсем разденетесь, это не убедит меня в том…
Сильвия наконец извлекла миниатюру на черной ленточке.
– Пожалуйста, взгляните! – Девушка из последних сил старалась сохранять хладнокровие.
Дворецкий по-прежнему закрывал ладонью глаза.
– У меня миниатюра… портрет… – чуть слышно прошептала Сильвия.
Последовала пауза. Возница экипажа, наблюдая за происходящим, насмешливо насвистывал веселенькую мелодию.
– Какой портрет? – Дворецкий нервничал. Лишь его шевелящиеся губы были видны из-под руки, прикрывающей лицо.
Казалось, значительно проще сказать: «Портрет моей матери, Анны. Я предполагаю, она – моя мать и леди Грэнтем». Однако сидящий в Сильвии дьявол, как, впрочем, и кокетка, был сильнее.
– Почему вы не хотите взглянуть, месье?
Дворецкий медленно отвел руку, прикрывавшую глаза (в конце концов, он мужчина), и посмотрел. Сильвия с трудом сдерживала улыбку.
Старик довольно быстро совладал с собой, лишь стоило ему мельком взглянуть на портрет, предъявленный Сильвией. Дворецкий выпрямился и начал пристально его изучать.
Сильвия позволила этому старику рассматривать милое материнское лицо: светлые глаза, в которых таилась смешинка, белокурые волосы, тонкие правильные черты лица – образ, который она хранила в памяти всю свою жизнь. Единственное напоминание о семье, которая когда-то у нее была. Кроме мадам Клод, Сильвия никому не показывала это изображение, и вот сейчас абсолютно незнакомый человек изучал его недоверчивым взглядом.
Лицо дворецкого менялось. Медленно, подобно тому как зима с таянием снега переходит в весну, а затем и в лето, на его лице появилась неуверенность. У Сильвии перехватило дыхание при мысли о том, что это могло означать, – она хотела бы видеть в этом сочувствие.
Старик откашлялся. О Господи, поистине в последнее время ее окружали мужчины, которые только и делали, что кашляли!
– Могу я взять в руки этот пор…
– Нет! – решительно сказала Сильвия, чувствуя, что нервы ее сдают и терпение на исходе. – Надеюсь, вы понимаете, – добавила она примирительным тоном. – Портрет слишком дорог мне.
– Надеюсь, понимаю, – бормотал дворецкий рассеянно. – Могу я спросить, каким образом вы стали владелицей этого портрета? Миссис…
– Мое имя – Сильвия Ламорье. Портрет всегда со мной. Мне рассказали, что это моя мать. Мистер…
– Бейл. Меня зовут мистер Бейл.
Возница экипажа снова откашлялся.
– Mon dieu, да потерпите же! – крикнула Сильвия через плечо.
Девушка внимательно наблюдала за мистером Бейлом, Сильвия заметила, как дрожали уголки его рта. Старик молчал и, казалось, все еще пребывал в задумчивости. Сильвия повернула миниатюру обратной стороной.