Танец убийц

Фагиаш Мария

Он захныкал как ребенок.

— И как только я мог сказать тебе такие ужасные вещи, Драга, ch'erie? Ты простишь меня? — Тут Александр вспомнил, что они не одни, мягко отстранил ее и встал.

— Королева права, Василович, — решительно сказал он. — Я должен отречься. Но не подумайте, ни на секунду, что я бегу от какого-то мятежа. Если бы дело не касалось королевы, я отдался бы в руки моих врагов. Она для меня важнее всего на свете. Если я не смогу сделать ее счастливой, жизнь для меня ничего не значит.

Он замолчал, снял залитое слезами пенсне и вмиг стал казаться на десять лет моложе. Отечное, с двумя вертикальными бороздками между бровями

лицо казалось удивительно молодым, близорукость же придавала ему выражение отставшего в развитии. Пенсне — Михаил сейчас это понял — только маска, за ней прячется маленький мальчик, который чувствует себя потерянным в мире взрослых.

— Вам известна моя жизнь, Василович, и Вы сможете мне поверить, если я скажу, что не знал, что такое счастье, пока не познакомился с королевой Драгой. Я родился под несчастливой звездой — в тот день, когда я появился на свет, армия моего отца потерпела позорное поражение. Я рос не так, как другие дети, и не потому, что я был принцем, а потому, что дом наш был полем битвы, где мама с отцом вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Я был для них не ребенком, а добычей, которая доставалась после удачного нападения то одному, то другому. И вот наконец я обрел покой в любви к хорошей женщине. Трагедия моей жизни состоит не в том, что я не стал великим королем, а в том, что не стал хорошим мужем.

— Это неправда, любимый, — пробормотала Драга. — Ты сделал для меня больше, чем должен был.

Александр коснулся поцелуем ее волос.

— Со мной все кончено, Василович. Я мог бы вести счастливую жизнь, но начал ее неверно. Я думал, будет правильно сделать ее моей королевой. Вместо этого на нее обрушилась убийственная ненависть всей страны. — Он повернулся к ней: — А теперь скажите нам, королева Сербии, кого Вы ненавидите?

Драга нервно улыбнулась, театральность происходящего была ей неприятна.

— Ну что ты, Саша. Мне некого ненавидеть. И нет причин.

Александр обратился к Михаилу:

— Я тоже ни к кому не испытываю ненависти, а меня ненавидят, особенно те, кто был мною облагодетельствован. Почему? Из-за того, что я сын короля и сам король? Или потому, что я родился не в какой-то рыбацкой хижине на берегу Дуная? Ну хорошо. Допустим, я приобрел кое-каких врагов, потому что пользовался своими королевскими привилегиями. Но Драга? Она-то в чем виновата? Нежная, красивая женщина? Боже мой! Я никогда не должен был делать ее королевой. На свете есть столько прекрасных мест. Kennst du das Land, wo die Zitronen bl"uhn? [103]

103

Ты знаешь землю, где лимоны цветут? (нем.) — строка из стихотворения И.-В. Гёте «Песня Миньоны». (Примеч. ред.)

Он выдержал драматическую паузу и вытер слезу.

Михаил слушал, наполовину сочувствуя, наполовину испытывая неприятное ощущение. Он казался себе кем-то, кто случайно обнаруживает, что человек, которого он считал абсолютно здоровым, на самом деле калека. Михаил вообще не ставил ни во что человека, жалующегося на судьбу и горюющего о своих страданиях. А в случае с Александром для этого и не было никаких оснований, но слепая, самоуничижительная привязанность молодого человека к жене трогала Михаила вопреки собственной воле.

— Случалось ли и с Вами такое, Василович? — спросил король. — Поняли ли Вы хотя бы раз слишком поздно, что когда Вы стояли на распутье, то выбрали неверный путь к счастью?

— Увы,

случалось, — ответил Василович, но не добавил к этому, что речь идет о таком же распутье, о той же самой женщине и о том же пути к счастью.

— Вы сказали, что готовы поставить Ваших друзей в известность о готовности короля отречься, — напомнила Драга. — Нужен ли Вам официально оформленный акт?

— Достаточно письменного подтверждения Его Величества.

Глубоко задумавшись, король прохаживался по кабинету. Принятие важного решения стоило ему каждый раз большого нервного напряжения. Это хождение помогало ему как-то скрыть свою нерешительность. Слегка прихрамывающая походка короля напомнила Михаилу движения кенгуру. Рассказывали, что во время гастролей Коклена [104] , игравшего на сцене Белградского национального театра в спектакле Мольера «Мизантроп», знаменитый француз так удачно изобразил походку короля, что вызвал, с одной стороны, гнев правителя, но с другой — хохот всего зала.

104

Констан Бенуа Коклен (1841–1909) — французский актер и теоретик театра. Мастер так называемого искусства представления. Прославился в роли Сирано («Сирано де Бержерак» Ростана). (Примеч. перев.)

Александр наконец заговорил:

— В Белграде это уже всем известная новость. Да и зарубежная пресса писала о том, что королева собиралась нынешним летом на лечение во Франценсбад [105] . Двор выпустит коммюнике, что отъезд королевы намечен на, скажем, конец недели.

— В течение сорока восьми часов, Ваше Величество, — холодно произнес Михаил.

Король пристально посмотрел на него.

— Хорошо, через двое суток. Позднее мы объявим, что, беспокоясь о состоянии здоровья Ее Величества, будем ее сопровождать. Во время ее лечения я якобы буду вести переговоры с фирмой «Шкода» о поставках 75-миллиметровых пушек. Мне это представляется вполне вразумительной причиной нашего отъезда, а Вашим друзьям дает возможность в наше отсутствие инсценировать переворот. Разумеется, мы не сможем потом вернуться в Сербию. — Он остановился и спросил: — Считаете Вы это убедительным?

105

Франценсбад — немецкое название города-курорта Франтишкови-Лазне в Чехии. (Примеч. ред.)

— Более чем, Ваше Величество.

— Во всяком случае, это не выглядит так, как будто мы бежим в страхе за нашу жизнь, а как-то достойней. — Александр обратился к королеве: — Я напишу письмо прямо сейчас. Где мне взять ручку и бумагу?

— В моем письменном столе. В ящике лежит бумага с твоим вензелем.

Когда король вышел, Драга сказала Михаилу:

— Я свою часть выполнила, Мика, теперь дело за тобой.

— Я сделаю все, что смогу, Драга.

Она одарила его печальной улыбкой.

— Когда-то я очень Вас любила. Если бы только Вы любили меня чуточку больше…

У него сжалось сердце. Долгий день был и без того напряженным, но в этот момент его накрыла волна разочарования и боли от безвозвратной утраты.

— Гораздо больше, чем чуточку. Я был законченным идиотом, Драга. Может быть, тебя утешит, если я скажу, что мне больно за нас обоих.

Она устало улыбнулась.

— Нет, обо мне жалеть не стоит. Останься я с Вами, я никогда бы не стала королевой Сербии.