Танец В Небесах
Шрифт:
– Дед, ты точно знаешь?
– Да!
Когда Саю исполнилось тринадцать лет, он стал постоянно ощущать зуд под лопатками. Чесалось невыносимо, он терпел-терпел и как-то пожаловался деду. Дед велел скинуть рубашку и повернуться к нему спиной, посмотрел на его спину, охнул, почему-то дрожащими руками долго гладил по тем местам, где чесалось… зуд утих, Сай оделся, оглянулся - дед сидит в ступоре.
– Дед, - испугался Сай.
– Деда, ты чего как мамочка??
– А??
– очнулся дед.
– Саюшка, сбылось предсказание, мальчик мой, через
– Почему, деда?
– Потому что мамочка твоя принадлежит к роду грургов, а ты смесь двух кровей - степняков и грургов. Чешется у тебя под лопатками из-за того, что пробиваются крылья.
– Какие крылья? Ты же мне сам рассказывал, что у людей-птиц дети рождаются уже с крыльями, а у меня вот только, может, это и не крылья вовсе?
– Вот из-за этого мы и должны идти к ним. Теперь понятно, почему к тебе прибился Сим.
– Почему, дед, ты же говорил, просто котенок, потерявший родителей, к нам прибился.
– Котенок этот, скорее всего - лабис.
– Лабис? Но их же нет на самом деле, они же только в легендах??
– Если я не ошибаюсь, котенок за этот год вымахает в огромного зверя, и я просто счастлив, что Сима ты нашел слепого, он вырос вместе с тобой, и в нем нет жестокости, которая бывает у лабисов, выросших в дикой природе.
Сегодня Сай как всегда повел мамочку к озерцу, она сидела на камушке, Сай раздевался - они с Симом постоянно плавали до изнеможения, крылья или чего ещё там, опять нестерпимо зачесались, Сай передернулся и собрался почесать зудящие места небольшой палочкой… вдруг испуганно замер: на спину легли легкие ручки его мамочки.
У Сая перехватило дыхание… его безразличная ко всему на свете мамочка осторожно гладила его зудящие крылья, зуд утихал, а Сай боялся пошевелиться… Мамочка все гладила его крылья, Сай, считающий себя сильным, взрослым, никогда нигде не пасующий ни перед чем, научившийся скрывать свои эмоции, стоял и плакал, стараясь, чтобы мамочка не поняла этого.
А мамочка опять удивила - она легонько дотронулась до него, вынуждая повернуться, так он и предстал перед ней: высокий, гибкий, ловкий юноша, очень похожий на неё, только выделялись на таком похожем лице - чуждые ей глаза, черные, почему-то ей ненавистные… И впервые за столько лет, сынок услышал нежный мелодичный голосок:
– Ты кто?
Сай заплакал сильнее, опустился перед ней на колени, обнял её за талию и, уткнувшись ей в живот, еле выговорил:
– Мамочка, мамочка, ты вернулась? Я твой сын - Сайх, мамочка, я так долго ждал, я так верил, что ты вернешься!!
Тоненькие ручки потянули его за плечи, заставляя встать.
– Сын? Мой сын? Почему я ничего не помню?
А сын по-детски всхлипывая, утирал рукой упорно бегущие слезы и восторженно смотрел на свою ожившую мамочку.
Мамочка осторожно начала вытирать его мокрое лицо, и внимательно вглядывалась в него:
– Как тебя зовут, - она немного запнулась… -
– Дед сказал, ты дала мне имя - Сайх.
– Сайх? Сайх? Так звали моего отца, из рода грургов.
– Ой, кто это?
– Она испуганно вздрогнула, увидев Сима.
– Где?
– обернулся такой ладный юноша, её, оказывается - сын.
– А, это мой друг - Сим.
– Сим, мамочка моя вернулась, Сим!
Сим, в два текучих шага оказался возле них и ткнулся лобастой башкой в её руку.
Юнчи издалека услышал громкий крик своего внука:
– Деда, деда!
– со всей возможной поспешностью - годы-то давно уже давали о себе знать, поторопился к выходу, и увидел невероятное… Его внук бежал к нему… почему-то полуголый и держал на руках свою маленькую легонькую мамочку, и кричал во все горло.
Юнчи подумал было, что мамочка поранилась, а когда увидел её впервые осмысленный взгляд, ноги подкосились, и он обессиленно опустился на вовремя оказавшегося рядом Сима.
– Вернулась, наконец-то!
Теперь уже заплакал проживший долгую, трудную жизнь, несгибаемый Юнчи.
Мамочка, бережно поставленная сыном на траву, обеспокоенно наклонилась над ним:
– Не плачь, дед моего сына, не плачь!
Сай не мог наглядеться на свою мамочку - она, пробывшая так много лет где-то в непроглядном тумане, жадно впитывала все, училась жить заново.
Дед Юнчи вечерами много рассказывал обо всем, сожалел, что мало знает о грургах - степняки и люди-птицы жили очень далеко друг от друга, и контакты у них были весьма редкими, но дед Юнчи предположил, что Вилья, так звали мамочку, полукровка, кто-то из родителей был из грургов, скорее всего, её отец
– Нет, - задумчиво наморщив лоб, сказала Вилья.
– Скорее всего, оба моих родителя были из грургов. Я помню, смутно, правда, все, что было до моего пробуждения, как в густом тумане, а если я пытаюсь напрягаться, что-то вспомнить - дико начинает ломить в висках…
– Не мучай себя, девочка, ты только-только вернулась из такого далекого далека, все вспомнится само-собой.
Про сына её, Сайха, он, тщательно подбирая слова, пояснил, что она подверглась насилию со стороны единственного оставшегося в живых сына правителя степняков - Джаймиса. И заметив, как заходили желваки на скулах внука, твердо сказал:
– Поверьте мне, он жестоко наказан уже.
– Откуда ты можешь знать, дед?
– Все ещё злясь, спросил Сай.
– Внучек мой, я доживаю такую долгую и не совсем сладкую жизнь, поверь мне, судя по тому, что мы видели с Джаймисом на старинном свитке, он или тяжело болеет, или уже сгинул в неизвестности.
Вилья вздохнула:
– Одно хорошо, у меня есть такой замечательный сын, только вот глаза ему достались от того… я их почему-то хорошо помню. И немного вспоминаю маму свою, она любила гладить меня пониже лопаток, говоря при этом, “вот наступит у тебя возраст невесты, и взлетишь ты в не…бо?” Почему в небо, Юнчи?