Танки Кайзера
Шрифт:
Первые 5 готовых A7V планировалось получить к 15 июля 1917 года, следующие 5 танков и 40 небронированных шасси — к 1 августа, наконец, последние 49 шасси — к 1 сентября. К концу лета ожидалось получить также 50 шасси «Орионваген», однако их проходимость и способность преодолевать проволочные препятствия вызывали сомнения, и этот проект не получил дальнейшего развития. A7V оказался в конце концов единственным. Ускорению работ по A7V способствовало участие французских танков в бою на р. Эн у Шмен-де-Дам 16 апреля 1917 года. Заметим, кстати, что шасси французских машин «Шнейдер» и «Сен-Шамон» также были выполнены по типу трактора «Холт».
1 — носок коленчатого вала двигателя, 2 — главный фрикцион, 3 — скользящие шестерни ведущего вала, 4 — шестерни передаточного вала, 5 — ведущий вал, 6 — подвижная втулка конической передачи, 7 — коническая шестерня бортового вала, 8 — бортовой редуктор, 9 — тормоз, 10 — ведущее колесо.
Испытания A7V, проводившиеся весной и летом 1917 года, выявили ряд технических недостатков в системе охлаждения двигателей, в трансмиссии, в направляющих гусеничного хода. Их исправление заметно затянуло работы — результат первоначальной спешки. К тому же сказывался растущий дефицит материалов. Постройку первого серийного A7V завершили только к концу октября 1917 года. Ещё до окончания постройки, 19 июня танк продемонстрировали в Мариенфельде кайзеру Вильгельму II.
Броневой корпус устанавливался на раме сверху и собирался клёпкой на стальном каркасе. Существовало два типа корпуса — производства «Крупп» и «Рёхлинг». Каждый борт «крупповского» корпуса собирался из пяти вертикальных листов, крыша — из четырёх продольных и одного поперечного, лобовая и кормовая части — из трёх листов каждая. Эти корпуса получили танки № 540, 541, 542, 543 и 544. Корпуса фирмы «Рёхлинг» отличали цельные, из единого листа борта. Их имели танки № 502, 505, 506, 507. Толщина и качество брони позволяли противостоять бронебойным винтовочным пулям (типа французской 7-мм APX) на дальностях от 5 м и больше, а также осколочно-фугасным снарядам лёгкой артиллерии. Бронестойкость корпуса несколько повышалась наклонной установкой листов и «корабельной» формой лобовой и кормовой части. Уязвимыми местами были стыки бронелистов из-за их плохой пригонки — прежде всего на углах. По утверждениям союзников, сквозь стыки проникали осколки пуль и свинцовые брызги. В крыше корпуса спереди и сзади имелись большие вентиляционные решётки, служившие частично и для освещения боевого отделения танка. Верхняя рубка собиралась из пяти съёмных листов и складывалась при перевозке и на марше. При сложенной верхней рубке A7V мог перевозиться на стандартной платформе по германским, французским и бельгийским железным дорогам без помех со стороны железнодорожных сооружений (для погрузки танка на железнодорожную платформу экипажу обычно приходилось строить специальную рампу). Смотровые лючки по периметру рубки прикрывались складывающимися вверх крышками, позволявшими регулировать высоту открытой щели. В крыше рубки имелся лючок с откидной решётчатой крышкой. В первоначальном проекте предусматривался специальный «нос» в виде двух треугольных рам из балок таврового сечения. Рамы крепились в передней части и служили для повышения проходимости и проделывания проходов в заграждениях. «Нос» даже был выполнен на деревянном макете, но уже в первом демонстрационном образце от него отказались.
Командир машины размещался на верхней площадке слева; справа и чуть позади него — механик-водитель. Верхняя площадка находилась на высоте 1,6 м над полом. Артиллеристы и пулемётчики размещались по периметру корпуса. Входившие в состав экипажа два механика располагались на сиденьях спереди и сзади от двигателей и должны были следить за их работой. Для посадки и высадки экипажа служили откидные двери в правом борту — впереди и в левом — сзади. Под дверью снаружи приклёпывались две узкие ступеньки. Внутри корпуса на верхнюю площадку вели две лестницы — спереди и сзади. Не сразу выбрали и вооружение танка. Рассматривался вариант укороченного корпуса с восемью амбразурами: в них, в зависимости от обстановки, можно было установить нужным образом две 20-мм пушки и два пулемёта или четыре пулемёта и два огнемёта. Танк с «полноразмерным» корпусом предполагалось вооружить 77-мм полевой пушкой модели 1896 года или штурмовой пехотной пушкой Круппа модели 1916 года, двумя 20-мм автоматическими пушками Беккера и четырьмя пулемётами на вертлюгах. 77-мм штурмовая пушка с длиной ствола 20 калибров имела начальную скорость снаряда (масса 6,85 кг) 400 м/с. Для её монтажа в танке спроектировали тумбовую установку. Однако использование 77-мм пушки вызвало ряд проблем — только длина её отката составляла 750 мм. Кроме того, заказы на пушки оказались полностью расписаны на многие месяцы вперёд и получение их также вызывало затруднение. В другом варианте предполагалось вооружить танк четырьмя 20-мм пушками и четырьмя пулемётами. В конце концов было решено ограничиться, по примеру англичан, 57-мм орудием. Для этого выбрали 57-мм капонирные пушки Максима — Норденфельдта, захваченные в октябре 1914 года в крепости Антверпен.
Пушка имела длину ствола 26 калибров, длину отката 150 мм, наибольшую дальность стрельбы 6400 м. В боекомплект, кроме 100 выстрелов с осколочно-фугасными снарядами, входили 40 бронебойных и 40 картечных. Осколочно-фугасные снаряды имели взрыватель с замедлителем и могли использоваться против полевых укреплений. Начальная скорость бронебойного снаряда составляла 487 м/с, бронепробиваемость — 20 мм на дальности 1000 м и 15 мм на 2000 м. A7V первой постройки кроме корпусов отличались и типом установки орудия. Собранные первыми танки с корпусами «Рёхлинг» в передней части имели раму (козлы), на которой крепилась поворотная артиллерийская установка системы Артиллерийской Испытательной комиссии. Широкая маска (щит) пушки качалась в вертикальной плоскости, а небольшой внутренний щиток — в горизонтальной. Установка снабжалась противовесом и двумя маховиками наведения. Танки № 540–544 с корпусами «Крупп» получили тумбовые установки, которые разрабатывались для танка A7VU, но использовались на A7V. Угол наведения орудия по горизонтали — 45° в обе стороны, по вертикали ± 20°. Наводчик располагался
Стандартные 7,92-мм пулемёты MG.08 (системы Максима) крепились на вертлюжных установках с полуцилиндрическими масками и винтовыми механизмами вертикального наведения. Угол горизонтального наведения пулемёта составлял ± 45°. Расчёт каждого пулемёта состоял из двух человек — ошибка, которой избежали французы при разработке лёгкого танка «Рено». Пулемётчики помещались на приклёпанных к полу сиденьях с низкой спинкой. Коробка с лентой на 250 патронов крепилась на сиденье стрелка. Танк мог возить с собой 40–60 лент, то есть 10–15 тысяч патронов. В бортах корпуса и дверях имелись лючки с бронезаслонками для стрельбы из личного оружия экипажа, которое включало ручной пулемёт, карабины, пистолеты, ручные гранаты и даже один огнемёт. Таким образом, экипаж танка вооружался подобно гарнизону форта, но на практике это не вполне соблюдалось (по крайней мере, ни один танк огнемёта не получил).
Танк № 501 оказался полностью «симметричным» — вместо артиллерийской установки в его передней части, так же как и в кормовой, располагались два пулемёта, что обеспечивало действительно круговой обстрел. Позже танк перевооружили 57-мм пушкой на тумбовой установке.
Следует отметить, что 57-мм пушки Максима — Норденфельдта на тумбовых установках пригодились не только для танков — 150 штук смонтировали на грузовиках в качестве самоходных орудий ПТО.
Спереди и сзади к раме A7V крепились буксирные крюки. В боевой обстановке вырезы корпуса для них прикрывались шарнирно укреплёнными треугольными крышками. На минимальной скорости тяговое усилие достигало 15 т. Танк нёс с собой ЗИП и шанцевый инструмент.
Для питания электрооборудования (внутреннее и внешнее освещение) устанавливался генератор. Из средств внутренней связи следует упомянуть указатель на цель. Он крепился на крыше корпуса над артиллерийской установкой и поворачивался командиром танка с помощью троса. Перед расчётом орудия над правым смотровым лючком располагалась панель с белой и красной лампочками: их сочетания означали команды «Заряжай», «Внимание» и «Огонь». Остальному экипажу, как и во всех танках того времени, командиру приходилось подавать команды криком, перекрывая шум двигателей и трансмиссии. Средств внешней связи не предусматривалось. Надёжность работы имевшихся радиостанций внутри трясущегося корпуса вызывала большие сомнения, не было уверенности и в эффективности световой сигнализации. Семафоры быстро сбивались бы пулями, осколками или взрывной волной. Был, правда, предусмотрен лючок для сигнализации флажками. Однако на практике управление свели к принципу «делай как я», а при необходимости приказы доставлялись посыльными. Существовал и вариант «связного танка», оснащённого радиостанцией с поручневой антенной на крыше корпуса, вооружённого только двумя пулемётами, с экипажем 11–13 человек, включая радистов и наблюдателей. Но, в отличие от английских и французских «радиотанков», этот проект остался на бумаге.
В целом конструкция A7V воплощала в себе идею «подвижного форта», приспособленного более для круговой обороны, нежели для прорыва обороны противника и поддержки пехоты. Увы, кругового обстрела в прямом смысле слова не получилось: из-за ограниченных углов наведения орудия два сектора в переднем направлении представляли собой мёртвое пространство.
Основным производителем A7V стал завод фирмы «Даймлер» в Мариенфельде. На этом же заводе, кстати, собирались и машины «Мариенваген». Стоимость постройки одного танка A7V в ценах 1917–1918 годов составляла 250 000 рейхсмарок, из них 100 000 марок приходилось на бронирование. До сентября 1918 года было собрано всего 20 A7V. Первую серию составили танки на шасси № 501, 502, 505–507 и 540–544. Номера танков второй серии — 525, 526, 527, 528, 529 (корпуса «Крупп»); 560, 561, 562, 563 и 564 (корпуса «Рёхлинг»). Все танки второй серии имели тумбовые установки орудия.
Бронирование ходовой части, выступающие под рамой машины картеры бортовых передач и подвешенные под днищем спереди и сзади наклонные бронелисты вместе с высоким расположением центра тяжести снижали проходимость машины. Танк мог уверенно двигаться по рыхлому грунту, но только по открытой местности без бугров, глубоких рытвин и воронок; легко опрокидывался при боковом крене. При переходе через проволочные заграждения колючая проволока просто затягивалась гусеницами и запутывалась в них, что иногда приводило к перегрузке и выходу из строя сцеплений. Бронирование ходовой части было применено по опыту собственной германской противотанковой обороны, часто «разбивавшей» открытые гусеницы английских танков.