Танки в спину не стреляют
Шрифт:
– Конечно, – кивнул Лавров. – Действуйте.
И теперь Алексей мучился из-за того, что время тянулось очень долго. Побыстрее бы уже переговорить с разведкой, что переходила ночью линию фронта, получить технику и снаряды, распределить танковые отделения по позициям, объяснить боевые задачи. Чтобы отвлечься, он уже в который раз уселся рядом с самодельной печкой, от которой падал отсвет от огня, и принялся изучать карту местности. Вот квадрат, о котором говорил капитан Лавров. Небольшой железнодорожный переезд, даже название населенного пункта говорит само за себя – Глушняки, пара домишек и никаких заводов,
На карте черные параллельные линии железнодорожного полотна сходились со всех сторон возле этой глухой деревеньки на окраине района, сливались в сложнейший транспортный узел, на котором формировались составы для отправки. В отбойниках стояли товарные вагоны с боеприпасами, горючим, провиантом для немецкой армии. Если фашисты решат повредить железнодорожную развязку, то позже Красной армии придется туго. Помимо боев и линии фронта есть еще невидимая работа техников, ремонтников, медиков, связистов. Каждый день из тыла отправляются эшелоны с едой, медикаментами, теплой одеждой, оружием. Без поддержки миллионов мирных граждан, которые работают из последних сил для нужд фронта, для передовой, не было бы победного шествия советских бойцов. Поэтому наступление в районе Глушняков поручили отряду Соколова, именно от него ждали командиры батальона и бригады ведения хитрой тактики боя, чтобы в пылу сражения не были разрушены важные инженерные сооружения, не обескровлена железнодорожная артерия между тылом и передовой. И он крутил карту, мысленно раз за разом прорисовывая танковые маневры.
Когда затихли взрывы и выстрелы, Соколов наконец успокоился, подвинулся поближе к печке, подкинул дровишек и решил дождаться возвращения Логунова с парнями, узнать, как прошла операция по отвлечению бомбардировщиков. Но от тепла и усталости глаза сами собой закрылись, голова опустилась на грудь, и Алексей задремал. Некоторое время спустя он проснулся от взволнованного голоса Бабенко. Тот неловко пытался натянуть ватник, но никак не попадал в рукав из-за тугой перевязки по всему телу.
– Алексей Иванович, проснитесь! Там наши вернулись! Не одни, летчика сбитого притащили.
Они успели как раз к появлению из землянки командира батальона. Лавров с влажными от утреннего умывания волосами и в накинутом на плечи полушубке выскочил на улицу, сощурился от сияющей белизны снега и бросился пожимать руки танкистам, измазанным гарью. На связке еловых лап двое бойцов тащили распластавшегося немецкого летчика. По земле за импровизированными санями тянулся кровавый след – пилот ««Юнкерса» был тяжело ранен. Но самое главное богатство – его планшет с картами – были целы и невредимы. Логунов бережно вытянул его из-за пазухи:
– Товарищ капитан, задание выполнено. Авианалет произошел, в ходе операции личный состав не пострадал. Из танка «КВ» подбиты две единицы немецкой летной техники, взят в плен немецкий летчик. Вот его документы. У танка «КВ»
– Ох, как же вовремя, Логунов, как же к месту эти карты, – потряс комбат тяжелым планшетом немца. И тут же строго уточнил: – Кто сбил самолеты из танковой пушки?
Логунов замялся, а порывистый Омаев выкрикнул из-за его спины:
– Это он, Василий Иванович, два самолета сбил!
– Ну, молодец, Василий Иванович, – снова крепко тряхнул руку старшины Лавров, ничуть не разозлившись на выходку младшего по званию. – Отдыхайте, товарищи. Спасибо вам, вы герои, настоящие герои!
С планшетом он заторопился обратно в землянку, Соколов чуть подождал и последовал за комбатом. В помещении уже сидел командир разведчиков, что ночью делали вылазку за линию фронта, готовя сведения для наступления. Лавров торопливо перелистывал немецкие карты:
– Товарищ старший лейтенант, срочно? – обратился он к Соколову. – Мне сейчас с летчиком разобраться надо. Вы матчасть получили?
– Мехводов отправил и командиров отделений, – кивнул Алексей. – Я, товарищ капитан, по другому вопросу. Знаю немецкий язык, могу переводчиком побыть при допросе. И на карты тоже хотел взглянуть, чтобы позиции на станции более точно запланировать.
– Отлично! Тащи, Соколов, сюда этого летуна, пока не кончился, сейчас вытрясу из него каждый метр вражеских укреплений!
С наступлением утра жизнь в танковом батальоне закипела. БТР с мехводами отправился к железнодорожной станции, чтобы получить новые танки, прибывшие с эшелоном. Отряд Логунова устроился на отдых в землянке, жарко натопив укрытие под землей. Соколов до самого обеда находился у комбата, переводя его вопросы немецкому штурману. Лавров с азартом отмечал каждый пункт с немецкой карты, сравнивая с той схемой, что доставила рота разведки:
– Спроси, спроси еще у него, здесь минные поля? Вот это, где отмечены черные кружки.
Алексей послушно переводил вопросы и ответы. Бегло на немецком он уже говорил в школе в Куйбышеве благодаря своей учительнице, которая была немкой, эмигрировавшей в СССР из Германии, где уже росла тоталитарная диктатура НСДАП (Национал-социалистической немецкой рабочей партии). Школьник Алешка подружился с Максом, сыном учительницы, и болтал с ним каждый день обо всем на свете. Потом в танковой школе к его разговорной речи добавились технические термины и военные понятия, так что теперь из-за правильной речи и поставленного выговора старшего лейтенанта даже сами немцы принимали его за своего.
– Так, ну все, ночью отправим саперов на разминирование, вот на эту высоту зенитчиков с «катюшей», – сказал капитан, довольный итогами допроса. Повернулся к Соколову и с задором ткнул его в плечо кулаком. – Знаешь, как они нашу зенитку называют?
– Не слышал, товарищ капитан.
– А ты спроси, знает ли он, что такое «сталинский орга`н»? – расхохотался Лавров.
Соколов перевел, и офицер в ужасе застонал – в армии Вермахта не понаслышке знали о знаменитом гвардейском миномете «БМ-13», от звука выстрелов которого фрицы даже сходили с ума. От его стона комбат снова зашелся в хохоте: