Танкист
Шрифт:
Командир роты взмахнул флажками — не на всех танках были рации, да и командир бригады приказал не выходить в эфир, соблюдать радиомолчание, рации держать включёнными только на приём.
Взревели моторы, танки повернули вправо. Основные силы бригады — второй батальон, мотострелковый батальон, разведрота, автотранспортная рота и прочие службы вроде ремонтно-эвакуационной, медицинской и прочих, остались позади.
На этот раз марш был недолгим. Пройдя около пятнадцати километров, танки встали.
Павел высунулся
— Товарищ сержант! Команда: развернуться по фронту, атака!
Танки из колонны начали расползаться по полю, пыля и чадя сизыми выхлопами.
Павел старался не отставать. Слева и справа шли танки его второй роты. Куда идут, где враг? Было непонятно.
Вдруг впереди, в сотне метров раздался взрыв, взметнулось облако дыма и пыли.
— По нам стреляют? — удивился Павел, нырнул в башню и захлопнул люк.
Танки его роты начали стрельбу из пушек. Куда же они стреляют?
Павел приник к прицелу пушки. Танк раскачивался на кочковатом поле, как лодка на волнах. В прицеле мелькали то земля, то синее небо. Где же немцы, где их позиции, куда стрелять? Павел растерялся.
— Командир, прямо по курсу — пушка! — закричал механик-водитель. — Стреляй!
— Заряжай осколочным! — скомандовал Павел заряжающему.
Клацнул затвор пушки.
— Готово! — закричал заряжающий.
— Остановка! — вновь скомандовал Павел.
Танк встал, а Павел начал крутить маховик башни, поворачивая орудие по горизонту. Вот — вроде бугорок, и фигурки мелькают рядом. Павел подвёл марку прицела, нажал педаль спуска. Танк дёрнулся, громыхнул затвор, выбрасывая из казённика дымящуюся гильзу.
Снаряд его взорвался с недолётом. Затем, ближе к вражеской пушке, взорвался снаряд, выпущенный из другого танка.
— Вперёд, не стой! — закричал Павел.
Танк рванул вперёд.
— Заряжай осколочным! — скомандовал Павел. На занятиях в школе их учили: сделал выстрел — и вперёд, нельзя на поле боя стоять неподвижной мишенью. Только почему он промахнулся? Павел чуть не хлопнул себя ладонью по лбу. Дальность! Он не учёл расстояния. И сетка на прицеле есть, только он впопыхах ею не воспользовался. Ничего, сейчас он исправит свою оплошность.
— Остановка!
Танк встал. Павел крутил маховички, наводя орудие в цель. Вот и бруствер с немецкой пушкой. Павел навёл треугольную марку на цель, нажал спуск и, едва громыхнул выстрел, крикнул:
— Вперёд!
Только танк рванулся вперёд, как раздался удар, и он закрутился на месте. Водитель закричал:
— Гусеницу сорвало!
Крутанувшись на месте, танк встал. И в этот момент раздался ещё один удар — по корме.
— Из машины! Подбили! — закричал водитель.
Павел замешкался. Он ещё не осознал, что его танк подбит.
Механик открыл люк и стал выбираться.
— Командир, снимай шлемофон к чёртовой матери! — закричал в люк механик-водитель. Он уже выбрался из танка.
Павел сорвал с головы шлем и, ужом выскочив наружу, скатился по броне на землю, больно обо что-то ударившись.
— Бежим подальше, а то рванёт! — скомандовал Михаил Андреевич. Фронтового опыта у него было больше, и Павел ему доверял. Они бросились прочь от танка.
— Стой, командир, не туда! Там же немцы!
Пашка остановился. И в самом деле, после того, как танк крутанулся на месте, он потерял ориентацию и побежал к немецким позициям. Стыдуха!
Павел развернулся и побежал к экипажу. Но их танк не дымил и не горел. Пашка забежал за танк — какое-никакое, а укрытие. На бегу он успел заметить, что разбит ленивец, и гусеница лежит, размотавшись, позади танка.
— Чего ты кричал из машины?! Не горит же! — Задыхаясь от быстрого бега, он плюхнулся на землю рядом с водителем.
— Когда полыхнёт, поздно будет, — резонно ответил тот. — Хана машине. Повезло, что снаряд в корму попал, экипаж жив остался.
Павел пополз к корме. Вражеский снаряд, пробив тонкий кормовой броневой лист, разворотил правый фрикцион. В принципе повреждения не катастрофические. В ремонтно-эвакуационной роте можно исправить, не отправляя танк на завод.
Павел ползком вернулся к экипажу.
— Фрикцион разбило да ленивец, — сообщил он.
— Командир, ты туда погляди.
Павел приподнялся. На поле боя горели или стояли неподвижно около десятка наших Т-34. Уцелевшие машины пятились назад, огрызаясь огнём.
— Сорвалась атака! Надо к своим уходить.
— Отставить! Я по рации свяжусь с комбатом, пусть тягач пришлёт. А до той поры танк охранять будем. Пушка цела, пожара нет.
— Да мы же с места тронуться не сможем! Стоит хоть раз пальнуть, и немцы нас накроют.
— Исполнять приказ! — упёрся Павел.
Он залез под днище танка, к открытому люку — через него покидал подбитый танк стрелок-радист — и забрался внутрь. Рация была включена на приём, в эфире раздавались шорохи, чьи-то далёкие голоса. Павел надел шлемофон и включил рацию на передачу.
— Первый, первый, я восьмой, приём!
Только после нескольких минут вызовов ему ответили.
— Восьмой! — неожиданно громко и чисто раздалось в наушниках. — Доложите обстановку!
— Товарищ первый, — зачастил Пашка, — танк подбит, нуждаемся в ремонте. Экипаж жив. Приём!
— Сами двигаться можете? Приём.
— Никак нет, товарищ первый. Одним попаданием ленивец разбило, вторым, в корму — бортовой фрикцион. Тягач нужен. Приём.
— Будьте у машины. Вечером, по темноте будет тягач. Конец связи.