Танковое жало

Тамоников Александр

– Тише ты! Язык без костей. Товарищу командиру не мешай, видишь, слухает чего-то.

Отряд замедлил движение, руки сами потянулись к ножам, палкам, припрятанным за пазухами. Все смотрели на капитана Шубина, ожидая его приказа. Двигаться дальше? Остановиться? Приготовиться к обороне?

Глеб кивнул им на желтую дорогу:

– Комчук за главного, шире шаг! Двигаемся дальше в направлении Власовки. Я проверю обстановку.

Сам же замедлил шаг, вслушиваясь в лесные шумы: вот тихий перестук веток, свист ветра, шелест пучков редкой травы, что сохранилась с прошлого года между комков земли. Капитану надо было, чтобы отряд ушел вперед и избежал невидимой опасности. А еще без голосов и шагов опытный офицер разведки мог вслушаться

в звуки, довериться своему чутью, что оно подскажет. Глеб был уверен: где-то рядом прячется человек и он напуган, возможно, ранен. Шубин вытянул из-за ремня финку, уложил ее в руке так, чтобы лезвия не было видно, и зашагал к полоске перелеска. Он произнес сначала на немецком, потом повторил на русском:

– Эй, выходи. Я не обижу тебя. Выходи, я помогу. Ты ведь ранен, я помогу, не бойся.

Ответом была тишина, хотя в глубине за деревьями раздался тихий звук, будто птица вспорхнула. Шубин медленно пересек земляную полосу, стараясь не выпускать из виду деревья. При этом приходилось еще и смотреть под ноги, медленно нащупывать метр за метром, чтобы не напороться на заминированный участок. Глеб продолжал повторять свою просьбу на двух языках, понимая, что сильно рискует. И все же ему сейчас было важно отвести от отряда опасность, отвлечь на себя внимание. Черно-серые спины стремительно удалялись, головы то и дело поворачивались назад, с тревогой наблюдая за командиром. Разведчик почти добрался до края полосы из деревьев, снова остановился. И тут же двинулся на звук, за деревьями кто-то всхрапнул, это был не человеческий голос, а тихий, мягкий призыв. Ржала лошадь, потом она мягко стукнула копытами. Следом за ней застонал кто-то хрипло и надсадно:

– Окружают, окружают! Патроны!

Шубин со всех ног кинулся к густому, заросшему уголку, откуда на него вдруг вылетело что-то огромное и темное. Уши заложило от пронзительного свиста вперемешку с улюлюканьем: «Гэй, гэй, гэй!»

Инстинктивно разведчик вытянул руку и вцепился в мягкую гриву. Иссиня-черный поджарый скакун потащил его вперед, но уже не смог нестись так резво. Жеребец мотал головой, пытаясь избавиться от внезапной тяжести. Глеб не устоял на ногах, он начал падать, едва успев вцепиться в уздечку, отчего его поволокло по земле. Шубин вскинул вторую руку и перехватил вслепую покрепче мягкий ремень узды, натянул со всей силы, чтобы остановить скакуна. По глазам била грива, пахло потом и запекшейся кровью. Всадник наверху внезапно наклонился и впился острыми зубами в руку разведчика, маленький кулачок ударил по макушке:

– Stirb! [4]

Черный жеребец пошел тише, подчиняясь узде, что впилась в рот. Маленький всадник мешком обрушился на плечи и голову разведчика, впился теперь зубами в ухо, пытаясь руками вырвать тонкие кожаные полосы из сильной ладони мужчины.

– Ах ты ж поганец! – Из-за боли Глеб не удержался от ругательства, он рывком стянул с себя маленькое тело и приподнял его в воздухе. Перед ним в лоскутьях рубашки и огромных штанах с пузырями висел ребенок. Черноглазый, смуглый, с копной черных кудрей почти до пояса.

4

Сдохни! (нем.)

– Отставить кусаться!

Черные глаза горели ненавистью.

– Пусти, пусти, а то прокляну. Сдохнешь от цыганского проклятья! Прокляну тебя!

Глеб уже не смотрел на маленького цыганенка, он осторожно приподнял голову человека, который висел на спине жеребца. Судя по знакам различия на окровавленной форме, это был советский боец. Бледное лицо, гимнастерка в крови – несчастный был ранен, хотя в сознании. Он открыл глаза и с трудом прохрипел:

– Сержант Дыбенко. Мне нужно в штаб. В наш… Где штаб?

– Тише, подождите, – остановил его Глеб. – Я – капитан разведки Шубин. Вы на советской

территории. Сейчас помогу спуститься вниз и осмотрю раны. Вы не дотянете так до штаба, до него добираться больше десяти километров. Надо наложить повязку, потом тронемся в путь. – Глеб отпустил мальчишку и строго приказал: – Стоять на месте и не кусаться!

Он подставил плечо и спину, пытаясь стащить раненого как можно аккуратнее. Цыганенок тут же влетел лохматым комком из лент алой рубахи и кудрей под ноги. Грязные пальцы ухватили гриву, вторая рука охлопала шелковую шкуру.

– Тэлэ, тэлэ! [5]

Конь послушно опустился, так, чтобы капитан мог стянуть раненого Дыбенко вниз. Шубин ощупал тело сержанта, нашел место на предплечье, где даже под кожей можно было нащупать острые углы осколков от мины или гранаты. Ткани вокруг входного отверстия уже покрылись багрово-синим кольцом, по всей видимости, боец был ранен несколько дней назад и уже начался сепсис. Разведчик стащил ремень и перетянул руку чуть выше раны, чтобы остановить кровотечение, потом кинулся к деревьям и осторожно снял несколько листков с капельками росы. Смочил ею белые губы бойца, и Дыбенко снова открыл глаза:

5

Вниз, вниз! (цыганск.)

– Нужна помощь! Срочно! На Зуйском массиве танки! Мы окружены! Шепетовка атакована!

– Держись, сержант. Потерпи, до штаба недалеко. – Глеб взобрался на коня, а потом подтянул к себе раненого и устроил его перед собой, чтобы тот не болтался при скачке. Маленькая фигурка в один взмах приземлилась на широкой спине позади капитана, пальцы впились в ватник:

– Джял, джял! [6]

Жеребец тяжело поднялся на ноги под тяжестью трех всадников, но потом мышцы его натянулись буграми, и он, как черная стрела, рванул по желтой дороге, отбивая копытами стремительный ритм.

6

Пошел, пошел! (цыганск.)

– Джял! – завывал и улюлюкал за спиной разведчика тонкий голос, и конь слушался его, мощные копыта уже выстукивали стремительную дробь.

Лишь рядом с колонной партизанского отряда Шубин осадил быстрого скакуна, выкрикнул:

– Товарищи, я в штаб. У нас раненый! – и сжал тугие бока ногами.

Рысак, как грозная молния, промчался по проселочной дороге дальше, вздыбив копытами клубы пыли и фонтаны грязи. Раненый больше не стонал, хотя разведчик всем телом чувствовал, как под его рукой сержанта лихорадит сильный озноб, а за спиной подпрыгивает почти невесомый мальчишка. Расспрашивать, откуда он взялся с раненым сержантом в лесу, еще и явно на чужом жеребце, было некогда. Глеб уже понял, что у сержанта есть какие-то важные сведения, поэтому необходимо как можно быстрее доставить его в штаб и госпиталь. Когда ему окажут медицинскую помощь, можно будет расспросить подробности, что случилось с несчастным.

Вдалеке через четверть часа бешеной скачки показались крыши домов и силуэты дежурных бойцов возле деревянной самодельной изгороди, что перекрывала въезд в поселок. Постовые вскинули винтовки и взяли на прицел скачущего коня. Глеб крикнул во весь голос, предупреждая огонь:

– Капитан разведки Шубин! У меня раненый! Сержант Дыбенко! Срочно нужно в госпиталь! Пропустите!

Скакун остановился у пропускного пункта, дежурный офицер потребовал:

– Предъявите документы!

– Их нет! Я сопровождаю партизанский отряд, мы идем с оккупированной территории. В лесу обнаружили раненого сержанта, ему срочно надо в госпиталь. Говорит, что вышел из окружения. Где у вас штаб? Как отвезти раненого к врачам?