Таргитай-2. Освобождение
Шрифт:
Пару раз в задумчивости мимоходом срывал горсти ягод, не глядя забрасывал в рот. Один раз после такого резко остановился. Глаза выпучились, как у рака, а щеки заалели, словно их натерли свеклой.
Тарх принялся судорожно выплевывать ягоды, но во рту все равно дикая смесь кислого и горького. Язык горит, будто откусил острого перца. Он отчаянно завертел головой в поисках воды, а когда наконец поодаль блеснул ручеек, бросился туда, как медведь от лосей в гон.
Как следует сполоснув рот и напившись, Таргитай поправил за спиной перевязь с Мечом и направился дальше.
Вскоре за деревьями
Ноги сами понесли Таргитая в ту сторону, а голодный желудок принялся подгонять по-звериному громким урчанием.
Село приблизилось быстро, укрупнилось, улица распахнулась навстречу, и по обеим сторонам потянулись уютные домики.
Летнее солнце жарит, струйки пота стекают по лбу, норовят попасть в глаза. Уже день, солнце взобралось на середину неба, печет, слепит глаза как начищенный медный таз.
При появлении Таргитая во дворах залаяли псы, но изумленный бог не увидел ни мужчин, ни женщин, что вышли бы посмотреть на чужака или хотя бы выглянули из окон. Улица пуста – нет даже играющих детей.
Однако чуткое ухо певца уловило гомон впереди, где на деревенской площади виднеется толпа.
От предчувствия беды засосало под ложечкой, невр ускорил шаг, а остаток пути проделал бегом.
Небось опять какую-то несчастную собираются принести в жертву ему, Сварогу, и, наверняка ведь гады красивую, с широкими бедрами и большой спелой грудью. Таких, как назло, обычно и выбирают. Наверное, девки не дают старым волхвам, вот те и приносят их в жертву из мести.
Выбежав на площадь, увидел обложенный вязанками хвороста деревянный столб в окружении толпы людей. Однако девушки там не оказалось.
Тарх увидел, что к столбу привязан юноша. Ворот расшитой петухами рубахи разорван, лицо бледное, отчего падающие на плечи черные волосы делаются еще темнее, в глазах несчастного читаются отчаяние и страх. Над верхней губой бедолаги едва пробиваются усы.
Люди одеты в праздничное, рубахи и сарафаны расшиты узорами, на головах у многих венки. Между ними снуют дети с подвешенными на груди лотками, разносят яблоки и пирожки, Таргитай учуял вкусный запах свежей сдобы с мясом. На лицах играют улыбки, глаза девушек и парней лучатся радостью, наблюдая, как собираются сжечь этого несчастного, которому едва-то стукнуло двадцать лет.
Подойдя ближе, Таргитай увидел высокого худого волхва. Полы белой хламиды волочатся по земле, бледно-желтая кожа на морщинистом лице напоминает пергамент. Воздев руки, он обращается к собравшимся вокруг людям.
– Жители Журавлевки! – услышал Таргитай его дребезжащий голос. – Сегодня великий Праздник, когда мы чествуем солнечного Сварога! Его золотые стрелы дают жизнь нам и всему живому! Восславим же Небесного Кузнеца и принесем жертву благодарности!
Волхв окинул толпу взглядом коршуна, мотнул головой, указывая на привязанного к столбу:
– Войт хотел закопать его живьем! Не будем уточнять, за что именно! Но я спас парня от мучительной смерти, и теперь – он отправится в небесные чертоги к самому Сварогу, Победителю Ящера!
Еще один, мелькнула у Таргитая горькая мысль. Еще одного приносят
Он бросился вперед, расталкивая людей. Его золотоволосая голова замелькала в толпе.
– Остановитесь! – кричал невр. – Перестаньте немедля!
На него принялись оборачиваться, стали расступаться, давая дорогу. Таргитай пер через толпу селян, как тур к водопою. Наконец, пробился к деревянному помосту, ощущая на себе десятки взглядов, глядя в обращенные к нему лица. Многие селяне удивлены, переговариваются, не сводя глаз с здоровяка в волчьей жилетке, что возвышается на две головы. Другие в недоумении, но во взгляде мелькает настороженность – у варвара за спиной рукоять огромного меча. Настолько широкая, что и трех ладоней мало, чтобы обхватить!
Волхв в грязно-белой хламиде посмотрел брезгливо, будто на выползшего на дорогу червяка.
– Кто такой? – чванливо вопросил он, обращаясь с возвышающегося над землей помоста. – Кто дал право прерывать священный обряд? Солнечный Сварог страшен в гневе! Берегись становиться на пути у него служителей, варвар, ибо праведный гнев Сварога может быть страшен! Да и жрецы тоже не немощные овечки!
– Отпустите этого парня! – попросил Таргитай, кивая на юношу. У того все еще бледное лицо, но щеки порозовели, в карих глазах появились искорки надежды. – Сварогу не нужны ваши жертвы! Молодые парни и девушки должны жить! А вы их пускаете под нож, либо на костер! Как не стыдно! Это ж ваши дети и внуки! И они продолжат ваш род!
В толпе послышался гневный гул. Люди принялись перешептываться, тыкать пальцами в Таргитая, словно это он виноват во всех бедах на земле.
Волхв насмешливо сдвинул кустистые брови, кивнул кому-то в толпе. Люди отхлынули от помоста, и вперед вышли четверо мужиков поперек себя шире. Они скалят зубы, нагло рассматривают варвара с пронзительно-синими, как небо, глазами. По выражению лиц заметно, что у всех четверых прямо чешутся кулаки отлупить так, что мало не покажется, и вот этот варвар как раз сейчас отхватит всего, чего только можно. Однако, лезть в драку не спешат, вопросительно посматривают на волхва.
– Не тебе знать, – гаркнул властно волхв, – кого хотят в жертву боги! Никто не может этого знать, кроме тех, кто служит им денно и нощно! Но ежели хочешь, можем отпустить этого парня, и сжечь во славу Сварога – тебя, глупый варвар! Ха-ха!
Он посмотрел на мордоворотов, что стоят перед толпой и ждут приказа, рявкнул:
– Эй вы! Взять этого наглеца! На жертвенный костер обоих! Сварогу двойная жертва даже угоднее, ха-ха-ха!
Здоровяк со шрамом, что тянется через лысую голову, смерил Тарха взглядом от макушки до пяток, усмехнулся.
– Твердоран, у него меч, больше ты сам, – осторожно заметил чернявый крепыш помельче. – Ты с кулаками супротив клинка? Да еще и такого?
Тот, кого назвали Твердораном, рассмеялся. Насмешливо посмотрел на товарищей. Еще двое – рыжий и высокий чернявый с заплетенной в косицу бородой – тоже скалят зубы.
– Да он меч этот носит, чтоб перед бабами бахвалиться! Разве не видно – он и мухи не обидит. Даром, что здоровый как лось. Я по глазам вижу. Ты его побьешь на кулаках, Алчирок. Не дрейфь!