Тариф на любовь

Сакредова Ольга

Сжав в кулаке драгоценности, он оглядел комнату в поисках укромного места. Он забудет о серьгах и их обладательнице. Он должен забыть о них. И Настя ему поможет. Как только он добьется ее расположения и доверия, она поможет ему забыть собственные грехи.

Пусть будет счастлива та девушка, волею случая попавшая к нему в постель, а он искупит свою вину с Настей.

Ася в полной мере поняла значение слова «мерзопакостно». Когда-то она прочитала его в одном из романов какого-то русского классика. Тогда оно показалось причудливой фантазией писателя, но в этот вечер она сполна оценила подобное состояние и настроение. Презренное и горькое слово преследовало ее

оглушительным набатом.

Совсем недавно она сделала для себя открытие, что ее отношения с Юлианом весьма далеки от романтических, не говоря уже о любви. Не раз она собиралась объясниться с ним и разорвать наконец липкую паутину ложного приятия. И каждый раз ей что-то мешало. В последние дни Ася не видела Юлиана, и, несмотря на это, она все больше ощущала тяжесть на душе.

Но когда на новоселье Ивана он пришел со спутницей, а через несколько минут Ася узнала, что Юлик женат уже семь лет и спутница — его жена, она почувствовала себя не то что преданной, а облитой грязью. Она не знала, смеяться ей или плакать. С одной стороны, отпадает необходимость объяснять что-либо Юлику, но с другой…

Как он смел обнадеживать ее замужеством, имея жену и детей?! Теперь понятно, почему он никогда не приглашал ее домой. И причина была вовсе не в родителях, и все его отговорки о болезни матери, о напряженных отношениях родителей с сыном были дешевыми уловками, праздной ложью. А она-то выискивала слова, чтобы не обидеть его «душевную мягкость и чуткость», чтобы, не дай Бог, не задеть его мужское достоинство, отказываясь от любви.

Обида и боль сковали ее горло. Хорошо, что за столом все были увлечены разговором и каждый хотел вы сказать свое мнение, а не слушать других. Пока гости оживленно перекрикивали друг друга, Ася решала, чего же в ней больше — равнодушия, боли предательства или же облегчения от долгожданного конца романа. Но с какой стороны ни смотри, чувствовала она себя мерзопакостно.

Единственным желанием было уйти. Остаться одной. Занять делом зудящие руки и мысли и отключиться от мира на время, чтобы — в который раз! — попытаться начать жизнь заново.

Даже в этом ей было отказано. Вера и Люда, хоть их пригласил Иван, часто бросали в ее сторону взгляды. Им было весело, но Ася знала: уйди она, и подруги потянутся за ней, стоически пряча в себе нежелание прерывать веселье и, может быть, теряя потенциальных женихов. Тут Ася горько усмехнулась про себя. Что ж, по крайней мере девочки будут знать наверняка о семейном положении каждого присутствующего и не попадут впросак, как она. Господи, как это все мерзопакостно! Ваня украдкой наблюдал за Асей. Воспоминания вновь нахлынули на него. Сейчас он смотрел на свою бывшую жену равнодушно, даже с некоторой долей снисходительности. Но тогда, семь с половиной лет назад, он был оглушен предательством, его душила бессильная ярость и ощущение потерянности. Словно он оказался в вакуумной колбе, без опоры под ногами и довлеющими над ним невидимыми стенами.

Такой же потерянной выглядела сейчас и Анастасия. Она сосредоточенно цедила легкое вино, золотистыми бликами играющее в гранях хрусталя, но Ваня мог голову дать на отсечение, что Настя не чувствует ни вкуса, ни запаха изысканного напитка. Ваня обвел взглядом собравшихся и вдруг с ужасающей ясностью представил себя на месте девушки. Тогда, давно, он бесновался в одиночестве или предавался пьяным разгулам. Насте приходилось держать себя в руках, сидеть с незнакомыми людьми и предателем за одним праздничным столом и скрывать обуревающую муку в себе, изображать довольного жизнью человека. Он медленно открывал для себя глубинную цельность ее натуры, огромную волю и стойкость, редкостную даже для мужчин, не то что для слабого пола. Волна уважения к девушке поднялась в нем, смешалась

с восторгом, доводящим до страха. С удивлением и восхищением Ваня понял, что хочет называть ее с большой буквы.

— Анастасия… — трепетно прошептал он, растягивая имя, словно открывая для себя утраченную святыню.

Ася услышала его и посмотрела вопросительно, как ей казалось, на Ваню. Гамма чувств отразилась в ее глазах. Он не думал, что девушка услышит его, и то, что он увидел в ней, заставило его затаить дыхание. Смолкли голоса, исчезли лица, и он остался наедине с ее бездонными, полными затаенной страсти и потерянности зелеными глазами.

— …А по мне, попадись сильный мужчина — так и заплатила бы за его ласки, — врезался в сознание Ивана пронзительный женский голос. Он вмиг стряхнул оцепенение и вновь замер, но уже по другой причине.

— Фу! Какая пошлость! — отозвался Саша. — Ты просто защищаешь свою бывшую подругу. Но весьма не успешно.

— Мне не нужно ее защищать, — живо возразила Света, яркая блондинка с темно-карими глазами и черными бровями-ниточками. — Лучше признайся сам: обидно, что на тебя не обратили внимание.

— Ха! — Саша тщательно пытался скрыть, что его самолюбие было уязвлено. — Велика важность — находиться рядом с проституткой.

— Эта… как вы изволили выразиться, — распалилась не на шутку Света, — зарабатывает больше тебя в пять раз и знает об интиме во столько же раз больше.

— Я думаю! — язвительно встрял Юлиан.

— Думаешь! — в том же тоне ответила Лора, воспользовавшись паузой. Ее горящие нетерпением глаза выдавали муки в ожидании своего часа высказать мудрость любви. — Думаешь, как получить удовольствие, и абсолютно не думаешь, чтобы его доставить женщине.

— Вот с этим я совершенно согласна, — торжественно подтвердила жена Юлиана Леночка. Это была яркая красавица. Крупные безукоризненные черты лица кричали о своем совершенстве. Большие глаза, подведенные для пущей выразительности, затягивали омутом чистой голубизны; полные губы с помадой цвета алой вишни были в постоянном чувственном движении, словно жили собственной жизнью. Асе не нравились такие лица, хоть она и ругала себя, называя это завистью к жене своего любовника. Тем не менее она знала, что от такой красоты быстро устаешь, и еще знала, что подобные лица действуют на окружающих, как мед на мух. Вот и сейчас мужчины смотрели на Леночку с нескрываемым восторгом, а она восседала за столом, как королева на троне, надменно позволяя своим подданным раболепствовать перед ней.

Еще бы, ядовито подумала Ася, эта кукла проявила кладезь мудрости, открыто насмехаясь над собственным мужем.

— И я согласна со Светой, — царственно продолжала вещать Леночка. Она обвела взглядом всех за столом и остановилась на Ване. — Я бы тоже заплатила за то, чтобы быть по-настоящему любимой.

— Ленчик! — ужаснулся Юлиан.

И было отчего. Ася забыла о собственных чувствах, удивляясь подобной наглости. Лена же не отрывала глаз от Ивана.

— В этом нет надобности, — произнес сухим, каким-то чужим голосом Иван. — Ты сполна заплатила и теперь имеешь любя… хм… отличного мужа.

Он повторял ее слова, сказанные давным-давно, лишь однажды запнулся, помня о Насте и не желая усугублять ее боль. Ей и так сегодня досталось. Пользуясь правом хозяина, Иван встал из-за стола и сказал:

— Давайте танцевать.

— Ну нет! — возмутилась весело Света. — У нас такой замечательный спор. Вот возможность высказать все, что мы о вас, мужчинах, думаем. А ты, Вань, «танцевать»! Успеется.

— Светлая девушка, — тепло улыбнулся Ваня, и Ася неожиданно решила, что он часто называл так свою сокурсницу, а может, и любовницу, — ты шокируешь моих гостей. Оставь фривольные темы до времени, когда Вера и Людмила узнают тебя лучше.