Тариф на любовь
Шрифт:
Скромность. Это слово заставило поежиться Ивана. Он с презрением относился к себе, тому прежнему, и с таким же презрением относился к женщинам, требующим за свои деньги все удовольствия мира. А главное, требующим любви — слов, действий, чувств. Только одна оказалась не такой, и только она дала понять, насколько омерзительна жизнь Ивана и он сам.
А теперь появилась Настя. И задает тот же вопрос. И как искренен ее голос, и интерес ее неподдельный. Или уютная обстановка и душевная расслабленность после бурных разговоров
— Еще одна запретная тема? — прервала его задумчивость Ася.
— Извини, — очнулся Иван и виновато улыбнулся. — А что ты можешь рассказать о себе?
Девушка рассмеялась.
— Метко, — одобрила она Ваню. — О себе: родилась, училась, работаю. О тебе я это знаю, а лезть в душу — ни-ни. Все правильно. Я сама такая.
— Дело не в этом, просто трудно отвечать конкретно на абстрактный вопрос. Что тебя интересует, Настя, спроси — я отвечу.
Иван сосредоточился на вине, то ли в ожидании, то ли ища в нем поддержку. Он знал, что ответить на все вопросы не посмеет. Господи, только не сейчас, а лучше — никогда. Она не должна знать, как низко он пал и кто, каким способом вытащил его из этой ямы. В противном случае Ася возненавидит его. Господи, только не она!
— Ты одессит, Ваня? — после продолжительной паузы спросила Ася. Почему-то она знала, что он не солжет, и для нее представился случай узнать его, попытаться понять, как случилось, что он стал продавать свое тело, свои сексуальные способности.
Боже! Она в жизни не затронет этой темы, тем более если он не узнал в ней очередную клиентку. Но что-то его подвигло к этому, и продолжает ли он заниматься этим до сих пор?
— Нет. Я родился в Мариуполе, родители и сейчас там живут. В Одессу я давно мечтал приехать. Крупный город, море, порт… Здесь больше возможностей, чем там. Я приехал сюда после школы поступать в Политех, сюда же вернулся после армии.
— Ты был в армии?
— А как же! — удивился он вопросу Аси. — Правда, нам давали отсрочку, так как в обучение входила военная кафедра. Но, — он задорно улыбнулся, — я был настоящим пацаном — воякой. Позже я понял еще одно преимущество.
— Какое? — Асе было по-настоящему интересно.
— После окончания института ребята уходили в армию и теряли еще толком не приобретенные навыки, а электроника за это время уходила вперед. В результате их знания снижались до минимального уровня, многим приходилось начинать все заново. Некоторые, как ты говоришь, становились чертежниками на должности инженера. Некоторые, правда, откупились от службы.
— А ты?
— А я честно отслужил, дважды отучился на первом курсе — до и после армии — и остался при знаниях и при хорошей работе. Не сразу, конечно, — добавил он тише.
— А как? —
Иван на какой-то миг испугался этого взгляда, потом, как в омут, кинулся головой вниз.
— Балагурил я во время учебы. Чуть не отчислили меня тогда. Демьян Степанович, можно сказать, спас меня, настойчиво посоветовал взять академотпуск.
— По какой же причине? — поразилась Ася. — У нас академотпуск с трудом давали беременным студенткам, а у тебя…
— Развод. — Теперь уже Иван пристально изучал Асю.
— А-а, — протянула она, опуская глаза, чтобы скрыть волнение.
Это была скользкая тема и очень чувствительная для Ивана, да и для Аси тоже. Но именно это ее интересовало больше всего. Слишком долго ее мучил этот треугольник, в котором она оказалась то ли новым углом, то ли страшной заменой, то ли блуждающей точкой.
— Тебе не хочется говорить об этом? — Голос Аси сел почти до шепота. Она объяснила бы это действием вина, но дрожащие нотки выдавали ее волнение.
— Что именно тебя интересует? — также понизил голос Иван.
Она чувствовала его настойчивый взгляд и не решалась посмотреть в глаза. Ася пожала плечами:
— Почему вы развелись?
— Она нашла лучшего мужчину, чем я.
Ася хрипло рассмеялась подобной нелепости.
— Не смеши!
— Почему? — Иван оставался серьезен. — Ты же не знаешь меня.
«Лучше, чем ты думаешь», — мысленно возразила Ася, а вслух громко возмутилась:
— Но я знаю, кого она нашла. И еще я знаю, что она не прочь начать все сначала.
— Интересное наблюдение. — Но гораздо интереснее для Вани было поведение Насти. — И как ты узнала?
Она раздраженно поджала губы.
— На твоем новоселье у меня было мерзкое настроение, но уши-то все слышали.
— Это твои фантазии, — с философским спокойствием ответил Иван. — Что было — прошло. Это не вернуть и не исправить, ты же сама знаешь. Что бы Лена ни говорила, какой бы смысл ни вкладывала, все останется пустыми словами.
Ася молчала. Она сомневалась в справедливости Ваниного мнения, и все-таки ей хотелось верить в то, что он говорит. И вдруг как громом поразила мысль: неужели она ревнует?
Нет. Конечно же, нет. Ею движет искренний интерес к жизни Вани, его судьбе. Почему тогда грудь сжимается, и дышать становится трудно, и боль пронизывает тело — в тот момент, когда Леночка говорила и выразительно смотрела на Ивана, и сейчас, когда поднялся тот же вопрос.
Ася никогда не обладала интуицией, но в эту минуту она была преисполнена уверенности, что Иван не был счастлив со своей женой и совершит непоправимую ошибку, дав ей второй шанс. Обычно сдержанная в проявлениях чувств, Ася готова была умолять его, лишь бы уберечь от новой беды.