Таро Люцифера
Шрифт:
— Карма. — Корсаков усмехнулся. Поднял кружку с чаем и произнес тост:
— За историческую справедливость в границах отдельно взятого имения!
— Присоединяюсь!
Они чокнулись.
Судя по блюдам, выставленным на стол Бесовым, где-то поблизости обитала женщина. Но спрашивать Корсаков не спешил. День клонился к вечеру, и, если Бесов завел себе пассию, к ночи она должна была показаться сама.
— И где ты сейчас новую бригаду искать будешь? — продолжил беседу Корсаков. — Сейчас из непьющих шабашников только
Бесов разложил по тарелкам жаркое и лишь после этого ответил:
— Мужики больше здесь не нужны. Нулевой цикл закончили, сейчас начнется чистой воды реставрация. Мастеров я хозяину порекомендовал в «Купине» и «Софрино» нанять. Ребята там православные, с руками золотыми и не пьющие. А то студент нынче пошел: кто не торчит на игле, тот задницей на кое-чем сидит. И в башке у них полный бред: один бесов вызывает, другой чертей зеленых гоняет. Постмодернисты, гни их через коромысло!
Он посмотрел на Корсакова.
— Если надолго и работа нужна, считай, нанят.
— Я подумаю, — уклончиво ответил Корсаков.
— Ешь! — Иван кивнул на его тарелку.
Бесов никогда не задавал лишних вопросов, чем и был ценен. Таких друзей природа всегда производила поштучно.
— А твой брат не объявлялся?
Корсаков задал вопрос вскользь, но все равно нарвался на пристальный взгляд Ивана.
— Славка? Открытку из Франции присылал. — Бесов опустил глаза. — Три года назад. Когда из Иностранного легиона сдернул. С тех пор — ни слуху, ни духу.
Иван и Славка были детьми кадрового военного, но по стопам папы пошел только младший — Славка. Но не просто пошел, а порысачил, и с такими фортелями и закидонами, что в спецназе, где мало кого можно чем-то удивить, быстро заслужил кличку Славка-Бес.
Советская армия терпела выходки Славки, пока не развалилась. Правда, без его личного участия. А Славка-Бес продолжил индивидуальные боевые действия. Он успел отметиться в большинстве «горячих точек», вспыхнувших на теле планеты с развалом СССР, и даже облагородить своим присутствием Иностранный легион, чего, судя по усмешке Ивана, легион, в который слетались бесы со всего мира, долго вынести не смог. В каких краях сейчас звучал позывной «Бес» неизвестно. А может, пуля уже успокоила Беса. Хотя, кто его знал, в такой исход верили мало. Славка был любимчиком Афины-Паллады, еще со времен Эллады имеющей патологическую склонность именно к такому типу мужчин.
Славка-Бес и был тем добрым человеком, который, по первой же просьбе и не задавая вопросов, снабдил Корсакова человекоубийственными сюрпризами. Он же подарил максиму — «Вечная жизнь — это когда ты всех вокруг перестрелял, а сам остался жив». Пожелав Корсакову жить вечно, Бес опять растворился в пороховом дыму.
— Ешь! — коротко бросил Бесов, дав понять, что тема закрыта.
После шашлыка, которым позавтракал в дороге с водителем, аппетита
Бесов закончил первым, отвалился в кресле.
— Давно замечено, друг мой, кто как ест, тот так и работает, — с послеобеденной философичностью изрек он, глядя, как Корсаков ковыряет вилкой в тарелке.
— А не наоборот: кто как работает, тот так и ест? — спросил Корсаков.
— Не-а. Это коммунисты так считали, на том и погорели. А когда мужик в теле, — он похлопал себя по тугому животу, — то он — зверь в любом деле.
— А как на счет кочета, которых хорош, когда худой?
Бесов презрительно хмыкнул.
— Кур топтать — не работа.
— А что же это тогда?
— Суета одна. А вот поле вспахать, а потом кобыле вду…
Корсаков посмотрел через плечо Ивану и, упреждая дальнейшее развитие темы, привстал.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — мелодичным голосом ответила молодая женщина, замершая на пороге.
Одета она была просто: джинсы и белая майка на выпуск, и Корсаков не смог понять, то ли она случайно забредшая в дом туристка, то ли жительница поселка, то ли кем-то приходится заказчику.
«Фигура хорошая, формы античные, правда, далеки от совершенства. Личико простое, но не плебейское. Кисть тонкая. Глаза умницы. Но не без комплексов. — Наскоро осмотрел он гостью и заключил: — Бывшая учителка или мышка музейная».
Иван оглянулся.
— Мариш, входи!
По тому, как потеплел голос Ивана, Корсаков понял, что женщина зашла не случайно и в жизни Бесова она не случайный человек.
Мария сделала шаг и остановилась, положив рук на спинку кресла Ивана. На Корсакова она смотрела с плохо скрытым удивлением, что и понятно, если учесть весьма помятый вид гостя.
— Позвольте представиться. Игорь Корсаков.
— Тот самый? Ваня мне про вас много рассказывал.
Корсаков перевел взгляд на Бесова.
— Надеюсь, только хорошее?
— А я про друзей плохое не запоминаю, — ответил Иван. — Ты, Мариш, не смотри, что у него с лицом нелады. Это он… — Иван замялся.
— С Никасом Сафроновым поспорил, — пришел ему на помощь Корсаков. — О колористике спорили.
— Да? — В глазах Марии мелькнули смешинки.
— А Зураб Церетели полез разнимать.
Первым не выдержал Иван, зашелся в хохоте. Марина подхватила, смех у нее был серебристый, колокольчатый.
Корсаков посмотрел на Ивана и Марию и невольно позавидовал. Люди были просто счастливы, потому что жили, как заповедовал Господь жить мужчине и женщине.
Вековые липы темным шатром накрывали аллею.
Корсаков посмотрел на толстые, в два обхвата, стволы.
— Они, наверное, еще прежних хозяев помнят, — сказал он.
Мария шла на полшага впереди, оглянулась через плечо.