Тартарары для венценосной особы
Шрифт:
***
— Так, замолчали все! — рявкнула Светлана Викторовна и ударила указкой по парте. В классе повисла тишина, даже мухи перестали гудеть, а неисправная лампа прекратила мигать. Ее боялись как огня. Огромная, просто необъятных размеров тетка с воинственно стоящим «коком» обвела всех взглядом бывалого энкэвэдэшника. Тонкие губы скривились, и она процедила сквозь зубы: — Знакомьтесь, это Андрей Белявский. Садись сюда, — она указала на ближайший к себе пустующий стол, отчего Лана и Анечка с негодованием подпрыгнули: пятнадцать минут назад они прогнали с
Он не стал перечить: ему на самом деле было все равно, где сидеть. Парень подмигнул подружкам и занял указанное место. Светлана Викторовна поправила ярко-красный пиджак с претензией на моду, расправила на могучей груди «жабо», и урок начался.
Через десять минут Андрей заскучал. Учительница объясняла новую тему, максимально разъясняя материал. Он смотрел на красное пятно у зеленой доски, следил за тем, как Светлана Викторовна выводит формулы, и в голову лезли всякие мысли, что такого с ним никогда не было. Учебный процесс в его сознании никак не запечатлелся и ничего не напоминал. Он даже не сразу понял, что за учителем надо что-то записывать.
— Белявский, ты уже эту тему проходил у себя в школе? — неожиданно прервалась Светлана Викторовна, язвительно глядя на парня.
— Почему вы так решили? — удивился он.
— Потому что ты ничего не записываешь, сидишь с таким видом, как будто все знаешь. Как ты собираешься решать задачи?
— Я посмотрю, как это сделаете вы, и решу их аналогично.
— Скажи, а в твоей школе с учителем принято разговаривать сидя?
Андрей огляделся по сторонам. Ему была непонятна суть вопроса.
— А как надо разговаривать с учителем?
— В нашей школе, когда тебя спрашивают, принято отрывать свой зад от стула! — приняв его вопрос за издевку, прошипела Светлана Викторовна.
— В каком смысле? — Андрей не хотел обидеть женщину, но он искренне не понимал, зачем вставать.
— Потому что так положено! — сорвалась она на крик. — Встань, когда разговариваешь с учителем!
Он нехотя поднялся, упрямо взирая на нее исподлобья. Анечка толком не видела его лица, но тот взгляд, что удалось разглядеть, ничем хорошим Светлане Викторовне не грозил. Расправив плечи и приосанившись, посмотрев на нее сверху вниз взглядом разгневанного античного бога, он жестко произнес:
— Не смейте на меня орать. И я привык, чтобы со мной разговаривали уважительно и на «вы». Вам все ясно?
— Вон!!! — дурным голосом заорала математичка.
Андрей сел на место. Покидать класс он не собирался.
Светлана Викторовна выбежала, громко хлопнув дверью.
Ребята зашумели. Такого представления еще никогда не было! Вредную крикливую математичку никто и никогда не ставил на место. Ей перечить-то боялись, не то что вступать в пререкания.
— Ты чего? С ума сошел? — подлетели к нему Анечка и Лана. — Ты чего ее довел? Она же за директором понеслась!
— А чего она орет? — возмутился Андрей. — Кто ей давал право на меня орать? — И тут его осенило — он никогда не учился в школе, не выносит, когда
Разговор с директором был коротким. Он рассказал Андрею, как уважают в школе Мальцевых и надеются, что конфликтов с учителями у племянника Сергея Александровича более не повторится. Объяснил правила поведения на уроке и, поняв, что мальчик совершенно вменяемый и адекватный, отпустил его с миром.
Оставшуюся часть урока Андрей провел на подоконнике в рекреации.
Литература и русский язык прошли нормально. Андрей пересел поближе к Анечке и Лане и с удовольствием поучаствовал в обсуждении творчества Пушкина.
На физике случилась контрольная, о которой Лана забыла предупредить Анечку. Решив за пятнадцать минут оба варианта, Андрей с удивлением обнаружил, что его работа тут же расползлась по классу: ребята, быстро истрепав тонкие странички, передавали решение друг другу. Пришлось переписывать заново, не сдавать же учителю мятую работу.
Несмотря на освобождение, ребятам пришлось идти на физкультуру. Физрук не принимал никаких отговорок и за каждый прогул, если только ученик не болеет, ставил «двойку». Поэтому посещаемость занятий у Михаила Юрьевича была стопроцентной.
Пронзительно свистнув в свисток, коренастый мужчина неопределенного возраста велел всем построиться в одну шеренгу.
— Итак, кто у нас сегодня халявщик? — строгим голосом с интонацией известной телеведущей спросил он, оглядывая строй. — Кто отлынивает от занятий? Кто тянет класс к ожирению и гипертонии? — Раздались смешки. — Кто освобожден? Шаг вперед!
Анечка и Андрей вышли из строя. Девочка протянула учителю справки. Тот нахмурился.
— Мальцева, ты в курсе, что сейчас конец четверти?
— Да, — едва слышно буркнула она, пристально разглядывая сбитые мыски кроссовок.
— Ты в курсе, что сейчас не просто конец четверти, а конец полугодия?
— Да.
— А ты не хочешь мне напомнить, какая у тебя в журнале стоит оценка? Кажется, единственная за всю четверть, а? А я тебе скажу, Мальцева-халявцева. У тебя там стоит «пара», жирная такая, конкретная «пара»! И ты мне сейчас даешь эту филькину грамоту и надеешься, что я за нее поставлю тебе «трояк»?
Анечка молчала.
— Мальцева, не надо инсценировать раздумья. Отвечай на вопрос.
— Скажите спасибо Петрову… — вяло начала оправдываться Анечка.
— Петров, спасибо! — перебил ее Михаил Юрьевич, грозно повернувшись к Ваське. — Благодаря тебе, у Мальцевой серьезные проблемы со здоровьем и успеваемостью! Значит, отрабатывать прыжки в высоту за нее теперь будешь ты.
— А я тут причем? — взбунтовался Василий. — Сама виновата! Нечего бегать, если не умеешь!
— Вот видишь, Мальцева, Петров говорит, что не зря я тебе поставил «пару», он утверждает, что ты бегать не умеешь. Так что придется тебе самой отдуваться. Встань в строй!