Тарзан (Сборник рассказов)
Шрифт:
Тарзан легко спрыгнул на землю и вошел в палатку Дорского. Он шел туда с определенной целью, и его предположение оправдалось: в палатке русского он нашел свою веревку и нож, которые были отобраны у него, когда его схватили. Лук, стрелы и копье он без труда отыскал в хижине негров. Найдя все, что ему было нужно, он удалился так же беззвучно, как и пришел.
Наступило время, когда Тарзан должен был не теряя времени отправиться по следам своих врагов, оставив Тантора наслаждаться тишиной и покоем.
— Я ухожу, Тантор, — сказал Тарзан. — А ты поищи молодые деревья с самой нежной корой да
И Тарзан углубился в лес с малышом Нкимой, прильнувшим к его бронзовой шее.
Выйдя на след отряда Зверева, человек-обезьяна не стал идти тем же маршрутом, ему и без того все было ясно. Несколько недель тому назад, когда он наблюдал с дерева за лагерем, он слышал, как руководство обсуждало свои планы, и поэтому знал их цели, а также знал, с какой скоростью они движутся, и мог приблизительно определить, в каком месте сумеет их перехватить. Не имея при себе носильщиков, сгибающихся под тяжестью грузов, и не прикованный к земным тропам, Тарзан двигался в несколько раз быстрее, чем экспедиция.
Колонну он нагнал, когда стемнело, и усталый отряд разбил бивуак. Люди поужинали и повеселели, многие пели. Непосвященному могло показаться, что перед ним военный лагерь французских колониальных войск — костры, временные навесы и палатки офицеров были расставлены с военной четкостью, чего не стала бы делать охотничья или научная экспедиция, к тому же, лагерь патрулировали часовые в форме. Все это было заслугой Мигеля Ромеро, с чьим отличным знанием военного дела Зверев был вынужден считаться, что, впрочем, не умаляло ненависти, которую оба испытывали друг к другу.
Тарзан с дерева наблюдал за сценой внизу, пытаясь по возможности точно определить количество вооруженных людей, составлявших боевой отряд экспедиции, в то время как Нкима, выполняя его секретное поручение, проворно бежал по деревьям на восток. Человек-обезьяна увидел, что отряд Зверева представляет угрозу миру в Африке, так как его ряды значительно пополнились представителями многочисленных больших и воинственных племен, которых ничего не стоило уговорить последовать за этим сумасшедшим главарем, пообещав им барыши от победы. Но именно победы Питера Зверева Тарзан из племени обезьян никак не мог допустить, и сейчас ему открылась еще одна возможность сокрушить мечту русского об империи, пока та оставалась лишь мечтой и ее можно было разрушить простым способом — с помощью суровых и жестоких методов джунглей, на которые Тарзан из племени обезьян был непревзойденным мастером.
Тарзан приладил стрелу к луку и медленно оттянул назад правой рукой тетиву, пока наконечник стрелы не сравнялся с левым большим пальцем. Его движения отличались легкостью, естественной грацией. Казалось, что Тарзан совсем не прицеливается, но когда он выпустил стрелу, она вонзилась в бедро часового — именно туда, куда и метил Тарзан из племени обезьян.
С криком удивления и боли чернокожий свалился на землю, не столько из-за боли, сколько от испуга. Когда же его обступили товарищи, Тарзан уже растворился во мраке джунглей.
Привлеченные криком раненого, Зверев, Ромеро и Другие предводители поспешили из своих палаток и присоединились к толпе возбужденных негров, окруживших жертву
— Кто в тебя стрелял? — спросил Зверев, когда увидел стрелу, торчавшую из бедра часового.
— Не знаю, — ответил тот.
— Есть ли у тебя в лагере враг, который задумал убить тебя? — спросил Зверев.
— Даже имей он врага, — произнес Ромеро, — тот не смог бы выстрелить из лука, потому что мы не взяли ни луков, ни стрел.
— Об этом я не подумал, — проговорил Зверев.
— Значит, стрелял кто-то чужой, не из наших, — заключил Ромеро.
С большим трудом и под аккомпанемент воплей своей жертвы Ивич и Ромеро вырвали стрелу из ноги часового, а Зверев и Китембо между тем строили различные предположения относительно того, что же произошло на самом деле.
— Очевидно, мы столкнулись с враждебными туземцами, — сказал Зверев.
Китембо уклончиво пожал плечами.
— Дай мне взглянуть на стрелу, — обратился он к Ромеро. — Может, она расскажет нам что-нибудь.
Мексиканец передал стрелу чернокожему вождю, который поднес ее к костру и стал внимательно рассматривать. Окружившие его белые с нетерпением ждали результата.
Наконец Китембо выпрямился. Лицо его сделалось серьезным, а голос, когда он заговорил, слегка дрожал.
— Худо дело, — сказал он, качая своей пулевидной головой.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Зверев.
— На этой стреле есть знак воина, которого мы оставили в базовом лагере, — ответил вождь.
— Но это невозможно! — вскричал Зверев. Китембо дернул плечом.
— Знаю, — сказал он, — и тем не менее, это так.
— Стрелой был убит индус, — напомнил негр, стоявший рядом с Китембо.
— Заткнись, болван, — огрызнулся Ромеро, — иначе весь лагерь запаникует.
— Верно, — подхватил Зверев. — Мы должны замять это дело.
Он повернулся к негру, вспомнившему про смерть индуса.
— Ты и Китембо, — приказал он, — не должны болтать об этом своим людям. Пусть все останется между нами.
Китембо и воин согласились хранить тайну, но не прошло и получаса, как все в лагере уже знали, что часового ранили стрелой, остававшейся в базовом лагере, и воины моментально настроились на то, что впереди на долгом пути их ожидают несчастья.
Воздействие этого инцидента на поведение негров сказалось уже на следующий день. Они стали молчаливее и задумчивее, переговаривались тихими голосами. Но признаки их нервозности в дневное время не шли ни в какое сравнение с их душевным состоянием, наступившим с приходом темноты. Испуг сквозил и в поведении часовых, они то и дело замирали, прислушиваясь к звукам, исходившим из окружавшей лагерь темноты. Большинство из них были храбрыми воинами и не дрогнули бы перед видимым врагом, но они, все без исключения, были убеждены, что имеют дело со сверхъестественной силой, против которой бесполезны оружие и смелость. Они чувствовали, что за ними следят глаза призрака, и в результате были деморализованы не меньше, чем если бы столкнулись с ним лицом к лицу, а, может, и больше. Однако беспокоились они зря, поскольку виновник их суеверных страхов быстро удалялся по джунглям в нескольких милях от них, и с каждой секундой расстояние между ними увеличивалось.