Тарзанариум Архимеда
Шрифт:
5 октября 2002 года,
Море Ясности (Луна)
Осторожно, очень осторожно, Руслана Барбикен начала опускать ногу с последней ступеньки алюминиевого трапа. Тонкие, и на вид — очень хрупкие, трубки его конструкции геометрически правильно поблескивали в лучах бортового прожектора. Странным образом они находились в гармонии с матово-бежевым «величественным запустением», безмолвно поддерживающем спаундер своей неуловимой выпуклостью. Именно так назвал увиденный им из посадочной капсулы пейзаж Нейл Армстронг. Руслана, родившаяся ровно через пять лет после знаменитого рейса «Аполлона-11», за свою жизнь перелистала кучу литературы о Луне и пересмотрела
Спаундер стоял, немного накренясь. Очевидно, под стойку попал какой-то большой камень и теперь последняя ступенька находилась на непросчитанно большом расстоянии от земли. «От Луны», — поправила себя Руслана и тут почувствовала, что ногой в плохо гнущейся штанине скафандра все-таки коснулась ее. На мгновение замерла и отпустила трап. Она знала, что поверхность Луны выдержит не только хрупкую женщину, пусть и в громоздком защитном костюме, но и многотонный космический корабль, однако чувствовала чисто психологическую неуверенность от соприкосновения с чуждым человеку миром. Никакой радости она не ощущала. Это даже удивило ее. После стольких-то лет подготовки и отчаянного везения последнего времени…
В люке показалась, гориллообразная от горбатого скафандра, фигура Олега. Он замер, упершись черным бельмом светофильтра в окружающий пейзаж. «Олег да Руся, Иван да Марья», — почему-то мелькнуло у Барбикен перед тем, как в наушниках она услышала приятный баритон командира.
— Ну, что, подруга? Как дела на суше?
— В море, — поправила Олега Руслана. — Хотя и в лунном.
Было странно слышать слова командира в наушниках и одновременно ощущать всем телом их эхо, переданное через лунную поверхность. Олег, наверное, тоже ощутил нечто подобное, потому что его голос стал немного суетливым.
— А где же великие фразы? Где напутствие потомкам?
— Ты хотел сказать: напутствие новым сотрудникам фирмы, которые придут на смену нам?
— Не кощунствуй, Руська, — запыхтел Олег, спускаясь по трапу. На горбу ранца его системы жизнеобеспечения чуть покачивались телескопические древки со свернутыми флагами «Дальтура», России и Украины. — Не будь злой, тебе это не идет. Банальный прыжок в развитии частного предпринимательства — новый виток в развитии человечества. Ну, как? — засмеялся он и, чуть покачнувшись, встал рядом с Русланой. — Куда до меня Армстронгу, а? Америка всегда отставала от России в плане изящной словесности. Ну, давай что ли почеломкаемся, солнце мое!
И командир «Тайги» неуклюже полуобнял Руслану, прикасаясь своим, выблескивающим чернотою, светофильтром к ее, точно такому же. Гермошлемы сошлись и в эфире раздался звук поцелуя. Руслана засмеялась, пытаясь разглядеть сквозь непроницаемые мембраны лицо командира и с некоторой грустью осознавая, что ей очень бы хотелось снять к чертям собачьим эти дурацкие шлемы. Почему-то очень ясно вспомнилась синяя палатка на фоне недалеких, покрытых редколесьем сопок. И ночь, рассыпанная в бесконечность всеми своими звездами, с огромной Луной, замершей посреди этой мерцающей россыпи. И окутанные матовым паром камчатские гейзеры, сквозь беспокойный сон бормочущие о чем-то своем, подземном. И она сама, лежащая в каменной чаше, разомлевшая и обнаженная, пропитанная насквозь горячей влагой земных недр. И внезапно возникающая из тумана, блестящая всеми переливами ночного неба, тоже обнаженная, фигура Олега. И мимолетный стыд… И понимание того, что она очень хотела, чтобы это случилось именно так…
— Эй, что
— Докладывай, докладывай, Серега, — отозвался Олег. — Только учти, что это — научный эксперимент. Ведь не вам, сухарям из «Роскосмоса», туристов сюда возить придется, а нам, честным трудягам на ниве частного предпринимательства. Грошовитым туристам должны быть созданы все условия, правда, Руся? — снова попытался он прикоснуться к гермошлему напарницы, но Руслана, неуклюже, как и Олег перед этим, уже высвободилась из его объятий и, отклоняясь назад всем телом, попыталась поднять голову вверх.
Когда ей это удалось, она замедленно замахала рукой, слыша, как потрескивает внутри ткань скафандра.
— Эй, на орбите! Принимай воздушный поцелуй! — и попробовала изобразить нечто подобное толстенной перчаткой.
— Давно бы так. Ловлю, — удовлетворенно отозвался Сергей Наруддинов, пилот орбитального модуля. — А то оставь их одних, потом еще одно место в «Тайге» понадобится. Вы лучше поработайте сначала, а потом в игры играйтесь. Телята.
На «телят» Руслана с Олегом не обиделись, тем более, что рассиживаться, действительно, особо не приходилось. Это Сергей Михалыч верно заметил. Руслана развернула камеру, вмонтированную в грудь скафандра, а Олег начал устанавливать флаги, сопя и тихонько чертыхаясь. Втыкались древки в грунт довольно легко, но держались плохо. Руслана вела съемку.
Командир уже установил два флага — российский триколор и голубой «дальтуровский», со вздыбленным на нем туром — когда остановился и, развернув третье желто-синее полотнище, жалобным голосом произнес:
— Руся, солнце мое, ну зачем ты настояла на этом? Я уже вспотел весь.
— Ну, во-первых, несмотря на мою работу в России, у меня, все-таки, украинский паспорт. И я член экипажа. А во-вторых, — Руслана пожала плечами в тесноте скафандра, — вы, Олег Анатольевич, сами настаивали на том, что этот испытательный полет наибольшим образом должен быть приближен к последующим обычным коммерческим рейсам… Все равно, Олег, туристы будут флаги свои таскать. А устанавливать нам, Олеженька. Дабы создать для экскурсантов режим наибольшего комфорта и предельного благоприятствования.
Тресилов снова чертыхнулся и повернулся было к установленным флагам, но внезапно остановился и нагнулся над лунной поверхностью в неуклюжем поклоне.
— О, — услышала Руслана в наушниках, — как это я раньше не заметил?!
Барбикен, подпрыгнув словно кенгуру, приблизилась к командиру.
— Что там у вас? — спросил Сергей. — Я через пять минут за горизонт захожу. Где-то около часа меня не будет. Ключ под половиком.
Руслана, согнувшись рядом с Олегом, рассматривала идеально круглое отверстие, диаметром сантиметров в пятнадцать, чернеющее в грунте, покрытом светло-пепельным шлаком. По краям шлак осыпался и от этого отверстие напоминало небольшую воронку. Тресилов направил луч фонаря на непонятный феномен, но непроницаемая тьма наполняла его, как чернила — чернильницу. Рассмотреть что-либо было невозможно.
— Дырка, — отозвалась, в конце концов, Руслана и включила камеру. — Обычная дырка, Сережа. Правда, кто ее просверлил, непонятно.
Орбитальный модуль уже не отзывался.
Тресилов осторожно всунул палец перчатки скафандра в отверстие. Ничего не произошло. Руслана с интересом наблюдала за ним.
— Странно. Стенки, кажется, гладкие.
— Ты бы еще нос туда всунул. Или какой-нибудь другой орган.
— Не беспокойся. Меня сейчас не интересует, кто или что продырявило эту планету, — разогнулся Олег. — Просто, сие — хорошая подставка под флагшток.