Тарзанариум Архимеда

Кацай Алексей Афанасьевич

— Ах, Олег Анатольевич, какой вы прагматичный! — иронично воскликнула Барбикен и внезапно ощутила какую-то смутную тревогу. Не нравилась ей эта дыромаха.

Она огляделась. Показалось ей, что ли? Спаундер-паук посадочного модуля, наклоненный влево, казалось, накренился еще больше. Барбикен, почему-то стараясь не наступать на ребристые отпечатки ботинок скафандра, оставленные ей самой, медленно побрела к нему. Еще одна дорожка следов пролегла рядом с первой. «На пыльных тропинках далеких планет…» — почему-то вспомнилась любимая песня деда Вовы, которую

он частенько напевал, занимаясь домашними делами в их уютной гременецкой квартире.

«Тропинки, это — конечно…» — подумала Руслана, приблизившись к стойкам-лапам спаундера и воскликнула:

— Олег, подойди, пожалуйста! Мне это не нравится.

Тресилов уже воткнул украинский флаг в таинственной отверстие, словно сантехнический шомпол в забитую раковину, и подпер древко булыжником. Чтобы, значит, не кренился.

— Что там такое? — повернул он к Руслане свой черный светофильтр, вспыхнувший внезапно отраженным лучом прожектора.

Руслана не ответила и Олег неуклюже зашагал к ней, ступая прямо по оставленным напарницей следам. Когда Тресилов подошел к спаундеру, за ним осталась вспаханная дорожка, похожая на тракторный след.

Руслана молча указала ему на стойку, сантиметров на двадцать погрузившуюся в грунт.

— Что за… — начал было Олег и замолк. В двух метрах от стойки чернело еще два отверстия, подобных обнаруженному ими. В третье, очевидно, попала стойка посадочного блока.

— Слушай, Руслана Андреевна, знать бы из какого сыра сделана Луна… Да эта планета…

— Изъедена, как яблоко-падалка — червяками, — закончила Руслана внезапно охрипшим голосом. — Но где же сами червяки?..

Олег не отозвался, замерев около стойки.

— Слушай, у меня такое ощущение, что она продолжает погружаться, — вопросительным тоном произнесла Барбикен.

— Ерунда! Успокойся. Этого не может быть. Впрочем… Куда подошва делась?

Только сейчас до Русланы дошло, что стойка спаундера, погруженная в грунт, действительно не имела круглой подошвы, которыми заканчивались трое других стоек. Металлическая нога просто вдавилась в лунную поверхность, которая плотно охватила ее своим реголитом.

— Присыпало, может?

— Каким образом? Посмотри, песочек-то на вид не поврежден.

Тресилов замерцал светофильтром во все стороны и вдруг издал сдавленный вскрик. Руслана проследила направление, перпендикулярно которому замерла лицевая сторона гермошлема командира и замедленно повернулась туда. Вскрикивать она не стала.

Украинский флаг, только что установленный Олегом, уже полностью провалился в грунт и желто-синее полотнище распласталось по поверхности. Но дело было не в этом. Дело было в том, что он продолжал втягиваться, всасываться безжизненным планетным телом. Словно, кто-то, сидящий под поверхностью, легонько подтаскивал его к себе.

— Что за… — снова вскрикнул Тресилов и вперевалку, словно обезьяна, насколько мог торопливо, зашагал к флагу.

— Олег, — закричала ему вслед Руслана, — брось, черт с ним! С модулем что-то делать надо!

Тресилов замер с поднятой

ногой, попытался развернуться и, не удержав равновесия, медленно, как в кино, повалился набок. Барбикен бросилась ему на помощь. В наушниках билось надсадное дыхание командира, пытающегося встать на ноги. В конце концов, с помощью Русланы, ему это удалось и они, обнявшись, замерли на пыльной поверхности планеты с содранной кожей. Флаг уже почти исчез. Накренившийся спаундер смотрел на них открытым люком с каким-то немым укором.

— Спокойно, Буян, — выдохнул Олег, пытаясь взять себя в руки. — Спокойно, Руслана. Всем — спокойно.

Он все-таки подошел к остатку полотнища, нагнулся и потянул его на себя. Флаг поддался неожиданно легко и Тресилов чуть было снова не упал, но сумел в последний момент удержать равновесие. Остатки флага в его руке были аккуратно отрезаны чем-то острым.

— Мистика! — пробормотал Олег, снова мерцая светофильтром во все стороны. — Вот что, подруга, давай-ка…

Он не закончил фразы и замер, а светофильтр теперь напоминал огромный, раскрытый в немом изумлении, рот. Из черного отверстия внезапно вышмыгнуло — другого определения подобрать было невозможно — что-то блестящее и подскочило к башмаку его скафандра. Руслане показалось, что она услышала стук глухого удара.

— Брысь ты! — испуганно вскрикнул Олег и ударил по… Существу? Механизму?

Нечто, размером с крысу, такого же пепельно-металлического цвета и с каким-то гибким то ли хвостом, то ли хоботом, отлетело метра на два, упало на спину, быстро перевернулось и снова кинулось к ногам командира «Тайги».

— Да иди ты отсюда, мерзость! — уже с нескрываемым испугом завопил Олег и во второй раз отбил существо ногой. Словно в футбол играл. А Руслана, онемев, не могла ни то, что слова сказать, а даже вздохнуть. В наушниках шуршал космос.

Когда существо в третий раз атаковало Тресилова, тот всей своей массой прыгнул на него и начал бить по нему ногой, пытаясь расплющить и разложить проклятое созданье не то что на молекулы, а на атомы. Барбикен почему-то вспомнила, как она, еще маленькой девчонкой, перепугалась мыши и долго не могла сойти с табуретки, на которую выскочила при появлении зверька. К сожалению, на Луне табуретки предусмотрены не были. На Луне были предусмотрены тишина, покой и полная безжизненность.

— Вот тебе, вот тебе, — по-бабьи вскрикивал Олег. — Получай, пакость такая!

Руслана наконец сбросила с себя оцепенение — даже кожу обожгло! — и кинулась к нему. В наушниках билось какое-то визжание, а существо, видимо порядочно измятое Олегом, начало отползать к дырке. Барбикен попыталась ухватить его за длинный хвост-хобот, но оно так резко взмахнуло им, что она еле успела отдернуть руку. И во время. Из хвоста внезапно вырвался багровый луч и Руслана поняла, что если бы она не среагировала, то попытка захвата могла окончиться печально. Для нее.

Существо исчезло в черном отверстии. Визг в наушниках прекратился. Только прерывисто дыхание Олега переполняло скафандр Русланы.