Таш любит Толстого

Ормсби Кэтрин

«Молодому “продюсеру”, Наташе Зеленке, всего семнадцать лет, и, к сожалению, это видно. Выбор “Анны Карениной” в качестве сюжета для мыльной оперы говорит сам за себя. До меня говорилось, что сериал слишком упрощает идею книги. По-моему, он ее просто убивает. Если прекратить сходить с ума по Кевину, можно увидеть хиленькую сюжетную линию, где нет ни напряжения, ни страсти великого романа. Сделав главных героев подростками, Зеленка и Харлоу уничтожили все, на чем держалась книга. Подумать только, Анна бросает Алекса, с которым так долго встречалась, и уходит к Вронскому! Это ни в какое сравнение не идет

с оригиналом, где Анна покидает мужа и любимого сына и становится изгоем, и все это во времена Российской империи. А как быть с ее трагическим концом? Зеленка “не может пока рассказать о финале, но надеется, что он удовлетворит публику и будет достойным завершением сериала”. Для такой низкосортной продукции сложно придумать недостойное завершение, но если вы ждете чего-то удовлетворительного, смотрите не обманитесь».

Я отдаю телефон Джек и сжимаю губы. Кажется, я сейчас либо рассмеюсь, либо расплачусь, либо упаду в обморок.

— Итак, — начинает Джек, — ты собиралась скрыть от меня, что дала эксклюзивное интервью известному блогу без моего участия?

— Джек, прости меня.

— Серьезно? Выглядит так, как будто ты знатно развлеклась за мой счет.

Я не знаю, что на это ответить, но Джек и не ждет ответа:

— Я подумала, что надо показать тебе, какая грязь гуляет по интернету, — продолжает она. — Желательно перед тем, как ты улетишь в Орландо. Ты мне не сказала, и в итоге твои слова вывернули наизнанку. Кажется, это у вас и называется кармой?

— Прости, — шепчу я. — Прости меня.

Джек только качает головой:

— Таш, да что с тобой происходит? Я понимаю, что у вас в семье все сложно, потому что Клавдия уезжает, и твоя мама беременна. Но это не повод так относиться к Полу. Только я могу так с ним обращаться, и то по очень особым случаям. Только когда он этого заслуживает. Может быть, расскажешь мне свою версию истории? Он правда заслужил это?

— Нет, — мой голос срывается и летит с обрыва. — Нет, конечно, не заслужил.

— Знаешь что? Я много об этом думала и поняла, что ты ни во что нас не ставишь. Особенно Пола, конечно, но и меня тоже. Я терпела, когда ты трещала на каждом углу, что хочешь пойти в дорогущий, навороченный университет, хотя у меня даже близко такой возможности не было. Однако ты ни разу не задумалась, что я-то останусь здесь. Как будто тебе плевать, что мы разъедемся по разным штатам, как будто это ничего для тебя не значит. Я терпела, что ты все планируешь и составляешь все эти расписания, потому что мне нравится, что тебя так волнует судьба сериала. А я тебя вообще волную, Таш? Хоть один из нас тебя заботит?

У меня внутри все переворачивается. На последнем издыхании я выдавливаю:

— Пол сказал, что влюблен в меня.

Джек всплескивает руками, как будто я очень неудачно пошутила:

— Ну приехали, Таш. Ясен перец, он в тебя влюблен. Чего ты вообще ожидала? Вы вместе выросли, да еще и не родственники. Это было почти неизбежно.

Она пинает ножку моего стула и добавляет:

— Знаешь, что самое смешное? Он ведь собирался пригласить тебя на зимний бал. Он бросил Стефани Кру и потом целый чертов год ныл про тебя. «Джек, я ей вообще нравлюсь? Это же может разрушить всю нашу дружбу!» И все в таком духе. В конце концов, он разработал

хитрый план. Он хотел купить пятнадцать тыкв, вырезать в каждой из них по букве и зажечь их перед твоим окном, чтобы они образовали надпись: «Танцуй со мной, Таш». И я никак не могла отговорить его, хотя меня от этого просто выворачивало. И вот серьезно, недели не прошло с тех пор, как он это придумал - и ты сообщаешь нам, что не хочешь ни с кем встречаться.

— Джек… Я вообще не подозревала!

— Ну, мы все заметили, что тебе плевать на чувства других людей.

Это довольно жестко, но я не спорю. Кажется, я заслужила и чего похуже.

— Мы… ничего не понимали, — продолжает Джек. — Ты так сказала, как будто тебе не нравятся парни и точка. Как будто тебе никто не может нравиться. Нам казалось, что мы не имеем права даже поднимать эту тему при тебе. Мы оба боялись сказать что-то не то. Знаю, мы тоже были не совсем правы, но… ты должна понять, что выбила Пола из колеи.

— Да, раньше он считал меня нормальной девушкой.

Если Джек собирается на меня давить, я могу позволить себе немножко театрального самоуничижения. Вот только, судя по ее взгляду, номер не пройдет.

— Он уже почти смирился, и тут у тебя заварилось что-то непонятное с этим Фомом-из-интернета. Это сильно расходилось с тем, что ты сказала нам в сентябре. Конечно, я не могу винить тебя за то, что ты не отвечаешь Полу взаимностью. Но постарайся посмотреть на это с его стороны. Ты сильно усложнила ему жизнь.

— Нет, я… теперь я понимаю. Боже! Он… он правда собирался купить пятнадцать тыкв? — Джек кивает. — Пятнадцать? Можно же было просто вырезать: «Танцуй»!

— Ага. Думаю, он решил, что ты заслуживаешь пятнадцати.

Я оседаю на стуле. Как будто где-то на моей коже есть дырка, в которую выходит воздух. С каждой секундой я сдуваюсь все быстрее и быстрее.

— Не могу сказать, что он мне не нравится, — шепчу я. — Когда-то давно я тоже была влюблена в него. Ты сама сказала, что это неизбежно. А потом… не знаю. Теперь это невозможно. Ничего не получится.

— Потому что… он хочет секса?

— Джек, мы не будем об этом разговаривать.

Подруга снова всплескивает руками, как бы говоря «Ну что ты будешь делать!»

— Я его слишком хорошо знаю, — продолжаю я. — Я знаю, с кем он встречался. Я помню все, что он о них рассказывал. И Стефани Кру я тоже помню. Я знаю, чего он хочет. Со мной это не получится.

— Ладно, я понимаю, но, может быть, тебе стоит получше подумать? Я не говорю, что все непременно получится, но если уж он хочет попробовать… И потом, чем он хуже Фома? Если ты ничего не знаешь о парне, это не делает его идеальным.

— Н-не делает, да.

Я не могу признаться, что Джек ударила в яблочко. Хотя я прекрасно знаю, что это невозможно, что это так не работает, я все это время надеялась, что, пока мы с Фомом не говорим о сексе, этой проблемы вроде как и нет. И никогда не будет. Да, это глупо. И Джек учует эту глупость с любого расстояния.

— Ладно. — Джек садится на кровать рядом со мной. — Слушай, я понимаю, что ты не виновата в том, что чувствуешь. Помни это. Ты можешь хотеть чего угодно и от кого угодно. Серьезно. Я просто не понимаю, зачем тебе понадобилось снимать с себя половину одежды.