Таш любит Толстого
Шрифт:
Хотя это все даже не про меня, а про актеров и про книгу моего мертвого русского парня. Про книгу, которую мы с Джек адаптировали. И довольно удачно адаптировали, если верить комментирующим пользователям и, боже, самой Тейлор Мирс. И ставили все тоже мы с Джек. И вообще это целиком и полностью наше детище.
Звонит телефон. А вот и Джек.
— Ты видишь то же, что и я?
— Ага, если ты на Тамблере, — отвечает она.
— Я пока канал смотрю. Видела комментарии?
— Пока нет, но поищи наш хэштег на Тамблере! Там уже делают гифки. Серьезно, гифки! И вся эта куча подписчиков и сообщений…
— Боже…
— И у нас просто куча упоминаний и ретвитов. Я еще не проверяла нашу почту, но она точно ломится от вопросов. Наверно, когда оно вот так, надо уже нанять кого-нибудь, кто бы все разгребал? Мне немного страшно.
— Ну, пока мы еще не настолько крутые…
— Слушай, пятьдесят тысяч подписчиков - это неслабо. Для нас уж точно.
— Ты уверена, что это не массовая галлюцинация?
— Пол тут идиотничает вовсю. Прикинь, он спросил меня, кто такой Кевин, и мне пришлось рассказывать ему о шипперах. Таш, он даже не знал, что это такое. Как ему удалось? Как можно тусить с нами столько лет и не научиться называть пейринги?
— Типичный Пол.
— Тупой, как пробка, — соглашается Джек.
— Хотя, если честно, «Кевин» - это не слишком умно.
— Все лучше, чем «Литти». Даже звучит как-то… грязно.
— Да, есть немного. И как мы будем со всем этим разбираться? — спрашиваю я. — Надо составить план. Тейлор выложила видео вчера вечером, нам надо быстро отреагировать.
— Давай я завтра к тебе зайду и мы все обдумаем. Все равно надо посмотреть выпуски на следующую неделю, прежде чем их загружать.
— Но сегодня надо хотя бы написать актерам. Вдруг кто еще не в курсе.
— Да, хорошая идея. Блин, представь реакцию Джорджа! — Джек начинает низко, злорадно хихикать. — Этот самодовольный гаденыш начнет думать, что он - новый Лоренс Оливье!
Я обещаю Джек разгрести почту. Когда вешаю трубку, меня уже ждет новое сообщение. От папы: «Эй, мышка-норушка, если решишь вылезти из норки, ужин в семь».
На часах самое начало седьмого. Может, через час я немного успокоюсь и пресыщусь. Но сейчас мне кажется, что я не буду выползать из своего убежища суток этак двое.
Я открываю свой ящик и нажимаю на «Новое письмо». Как бы сформулировать? «Ребят, поздравляю, вы все звезды»?
Я отвлекаюсь на новые письма во входящих. Взгляд сразу цепляется за адрес [email protected]. Моя грудная клетка сжимается, разлетается на тысячу осколков и с трудом собирается обратно. Это Фом!
Я открываю письмо.
«Таш!
Знаю, знаю, я еще на прошлое твое письмо не ответил, но, черт возьми, я только что увидел и просто не могу не поздравить. Это офигительно! Я дико тобой горжусь!
Кстати, я тут подумал… Да, я не обижусь, если ты откажешься, но, может, обменяемся номерами? Будет круто переписываться в режиме реального времени. Но, если ты против, я пойму.
И еще раз: поздравляю с таким отзывом! Вряд ли кто-то заслуживает этого больше тебя.
Фом».
Только-только мои ребра пришли в норму, нет, им надо разорваться еще раз. По
Мы с Фомом ровесники, но он снимает ролики дольше меня. Первых подписчиков он привлек лет в четырнадцать, когда вместе со своим другом Уэсом Бриджесом снял несколько видео с розыгрышами у себя в школе. Потом он взялся за вещи посерьезнее и создал «Голос из пробирки» - канал с еженедельными десятиминутными роликами, в которых он рассказывает о роли науки в известных фильмах. Он завел его около года назад, примерно когда появилась и «Таш среди чаш» - канал с еженедельными десятиминутными роликами, в которых я пью определенный сорт чая и трещу об адаптациях классической литературы.
Фома смотрит куда больше народу, чем меня, потому что у него еще осталась кучка подписчиков от видео с розыгрышами. Однако пару месяцев назад кто-то упомянул нас обоих в твите о забавных влогах про кино. Я была польщена тем, что наши имена написали в одной строчке, но уж никак не ожидала, что Фом напишет мне о том, как ему нравятся мои ролики, и спросит, давно ли я интересуюсь режиссурой. Мы обменялись почтовыми ящиками и последние шесть недель активно друг другу пишем. Да, мы обсуждаем всякую ерунду типа любимых фандомов и фильмов, но у меня все равно перехватывает дыхание каждый раз, когда во входящих появляется имя Фома.
Я никому про него не рассказывала. Во всяком случае, подробно. Я говорила Джек о его первом письме, она неопределенно пожала плечами и только. Я не упоминала, что потом мы переписывались. Длинными, яркими письмами, взрывающимися искрометным юмором, полными пояснений в скобках, а иногда даже и сносок. И, кажется, наши письма уже балансируют на грани между дружеской перепиской и чем-то большим.
Не знаю толком, почему я никому о нем не рассказываю. Мне же не стыдно. Я же не делаю ничего странного. Может, дело в том, что я никогда не видела Фома лично, не слышала его голоса… Хотя это технически неверно, потому что я слушаю его голос каждую неделю, когда выходит новая серия «Голоса из пробирки». Но я ни разу не слышала, как он обращается ко мне. Не слышала даже, как он называет меня по имени.
А теперь он попросил мой номер, и мне почему-то кажется, что это начало чего-то большого и важного. Шаг в очень конкретном направлении. Обмен сообщениями кажется куда более личным, чем обмен письмами. Он быстрее и естественнее. Если до этого мы с Фомом балансировали на краю обрыва, станет ли это тем ударом, который бросит наше общение из дружеского в… во что?
И я, наверно, опять слишком много об этом думаю.
Я ужасно долго пишу ответ. По два раза проверяю каждое слово и даже запятые. С одной стороны, я не хочу показать Фому, что его просьба меня хоть капельку взволновала, с другой - демонстрировать слишком много энтузиазма тоже не стоит. В конце концов я коротко благодарю его за поздравления и добавляю, что было бы чудесно… нет, здорово… неплохо слать друг другу сообщения. Потом добавляю свой номер, нажимаю «отправить», валюсь носом в подушку и издаю хриплый жалобный стон.