Татарин

Duran Helga

– Что с папой? С ним что-то случилось? – продолжила свой допрос София.

– На него напали на дороге, убили охрану. Он сбежал, мобила недоступна, – как можно короче изложил я. Трепаться с этой сучкой никакого желания не было. – Ты, случайно, не знаешь, кто это мог быть? Кому твой папочка насолил настолько, что его решили грохнуть средь бела дня на глазах у многих свидетелей?

Заплаканные глаза Софии нервно забегали по мне, а потом она отрицательно замотала головой.

– Папа хороший, он никому не делал зла. Я не понимаю,

что вам нужно от нас?

Так я и думал. Ничего не знаю, ничего не видела и не слышала, ничего никому не скажу.

Жаль. Могла бы упростить мне задачу. А может, и впрямь она ни сном ни духом про делишки папаши? Похуй, сам разберусь. Мы почти доехали до моего дома, как вдруг машина остановилась посреди дороги. Я неосознанно потянулся за пистолетом, не понимая, в чём дело, какова причина остановки.

– Данияр Сулейманович, – обратился ко мне Матвей, ехавший спереди. – Взгляните!

Он указал мне рукой куда-то прямо перед собой, и мне пришлось пригнуть голову, чтобы увидеть то, что привлекло внимание моего помощника.

Чёрные клубы дыма, устремляющиеся в небо, валили прямо с моего участка. Сомнений не было – горел мой дом. Звуки сирен, где-то совсем близко, доносящиеся до нас, оповещали о том, что пожарные на подходе. Мы остановились не слишком далеко, всего в паре улиц от моего дома, и я мог отчётливо видеть, что его уже не спасти. Слишком поздно тушить, он весь объят пламенем.

Очевидно же, что поджог. Пришла беда, откуда не ждали.

София тоже с любопытством уставилась в лобовик своими зелёными глазами, не совсем врубаясь, что происходит.

– Разворачивайся! – приказал я водителю и достал всё же ствол.

Матвей поступил точно так же, понимая, что где-то может быть засада на нас. Водитель быстро начал сдавать назад, предупредив машину сопровождения об опасности.

– Куда едем, босс? – поинтересовался он, чтобы сообщить координаты точки прибытия второму водителю.

А действительно, куда? Я ненадолго призадумался, прикидывая, где можно теперь залечь на дно. В доме отца было опасно прятаться, слишком уж очевидно, что я туда поеду, узнав, что теперь бездомный, но сам особняк был крепким и хороший обзор на триста шестьдесят градусов. Враги не смогут подобраться ко мне незамеченными.

Но есть и другой вариант – дом Никитина. Он обжит, там наверняка уютненько, есть слуги и жратва?

– Едем домой к Никитину! – решился я.

– Принято!

У Софии глаза стали, словно блюдца. Она явно не ожидала такой подачи. Я и сам десять минут назад такого не ожидал.

– Теперь мы едем тебе в гости, – устало произнёс я. – Видишь, как быстро всё меняется, София? Заодно покараулим твоего папашу или его недоброжелателей – это как повезёт.

Мне отзвонился Булат и спросил, стоит ли ему проконтролировать тушение пожара и проверить охрану, что дежурила возле дома. Я велел ему догонять нас, поскольку был уверен, что мою охрану положили тоже, иначе пожарных вызвали бы сразу, как

только почуяли возгорание. Вызывать было некому, поэтому дом так сильно успел пострадать.

Я напрягал мозг, думая о том, кому перешёл дорогу Никитин, а мне, похоже, стоит задать себе тот же вопрос. Кто, посмел, сука?

7. София

Ничего страшнее со мной ещё в жизни не происходило. Ещё в обед я болтала с подругой о дурацком дне рождения однокурсника, а теперь еду в машине с ужасными людьми, и радуюсь, что жива до сих пор и не изнасилована. Впрочем, всё возможно ещё впереди. Я не могу знать, что в голове у этого Данияра Сулеймановича.

Кто он вообще? Что папа ему сделал плохого, что он так жаждет его крови?

Никогда не думала, что перестану хотеть домой. От одной мысли, что эта шайка головорезов будет там просто находиться, мне становилось худо. Но выбора не было.

Сейчас, именно в эту минуту, мне не на кого было надеяться, неоткуда ждать помощи. Папа и сам в беде. Придётся как-то самой барахтаться, пока он меня не заберёт у этого чудовища. Слава богу, он хотя бы жив. Я не переживу, если ещё и он погибнет. Сначала мама меня оставила, теперь жизнь папы висит на волоске.

Впрочем, когда мне жить, а когда умирать, решает теперь Данияр Сулейманович.

Может, оно и к лучшему, что мы едем к нам домой? Я знаю все закоулки, входы и выходы, вдруг получится сбежать, а потом предупредить об этом папу? Если побег мне виделся чем-то реальным, то как связаться с папой я вообще не представляла. Я без телефона, с ним тоже нет связи, как сказал Данияр Сулейманович.

Мы уже доехали до нашего особняка, а я всё не могла успокоиться после того, как меня едва не изнасиловал лысый урод. Если бы не Данияр…

Почему он прекратил это издевательство? Сам же хотел посмотреть, на телефон снимал всё?

– Выходи! – приказал мне Данияр, когда машина остановилась возле наших ворот.

Я не стала дожидаться, пока меня выведут под руки, поэтому сразу выскочила из машины. Вообще не хотела, чтобы кто-то ещё до меня дотрагивался, но Данияр, обойдя машину, грубо ухватил меня за предплечье. Бандиты осмотрелись по сторонам и дождались третью машину. Сколько же их всего?

Перекинувшись парой фраз с присоединившимися к нему, Данияр достал свой пистолет и, приставив его у моей голове, потащил меня к калитке.

– Сколько охранников дежурят в доме? – спросил он у меня на ходу.

– Только сторож. Дом охраняется, только если дома есть кто-то из хозяев.

– Надеюсь, ты мне не врёшь? – с угрозой процедил он. – Ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал, София?

– Нет. Не убивайте дядю Алёшу, пожалуйста. Он уже старенький. Он ничего вам не сделает. У него даже оружия нет, – залепетала я, снова застучав зубами от страха.

– Звони, – кивнул Данияр на домофон. – И скажи, что ты с гостями. Пусть откроет ворота.