Тату
Шрифт:
Медкомиссия, ВВК, тесты на проверку знаний по математике, химии, физике. Оставалось только ждать. Меня предупредили, что в академии проводится конкурс личных дел, которых ежегодно присылается до двадцати тысяч. Из них отбирают тысячу счастливчиков, которых приглашают для сдачи вступительных экзаменов. Из приехавших поступает две-три сотни человек.
Набрал книг и учебников из библиотеки и усилил тренировки. Несмотря на то, что профессиональный спорт отвернулся от меня, я не перестал тренироваться. В спортивном костюме, кроссовках наматывал километровые круги вокруг корпусов училища. По трассе трусили офицеры-курсанты, сдавались всевозможные зачёты и проводились
Познакомился с курсантом Сашей. Он был из Ленинграда и "строил тело". Из спортивного зала он уходил последним, порой закрывал его нашими ключами. На совместных чаепитиях угощал балтийскими сладостями: лукумом, нугой, шоколадными конфетами, приправляя это рассказами о городе с прямоугольными, как в Европе, кварталами, чистым воздухом, и в котором летом не бывает темно. Мне не верилось, но конфеты и сладости нравились. Он научил меня азам тренировки бодибилдера, а я его стайерскому бегу.
В марте попросил меня сдать зачёт по кроссу на три километра. Сказал, что внешне мы похожи, хотя весил центнер.
– Оденемся одинаково в мою белуху. Ты натянешь её на ватник... Я начну дистанцию. Преподаватель слеп... Ты возьмёшь середину... Пару километров... больше не надо... Затем я финиширую.
Я согласился. Саша пообещал накормить щербетом и шоколадными батончиками. Соревнования проводились по тому же километровому кругу. После половины круга он бежал предпоследним. За два километра я вышел в лидеры, и Саша прибежал к финишу третьим. Но обман наш раскрылся. В итоге ему поставили тройку за кроссовую смекалку и "сообразительность", а большего и не требовалось.
После этого случая меня пригласили к участию в ежегодных курсантских соревнованиях по кроссу на три километра, посвящённых Дню рождения комсомола. По секундомеру отслеживая финишное время финиширующих курсантов, я понял, что могу рассчитывать на главный приз. За первое место полагалась премия - пятьдесят рублей. Моё время десять минут двенадцать секунд, и я был первым после десяти забегов.
В одиннадцатом забеге участвовал потенциальный соперник - курсант четвёртого курса. Первый круг у него три тридцать, второй три сорок два. Облегчённо вздохнул. "Парень выдохся, скорость падает..." - подумал про себя. Но на финиш он прибежал со временем десять ноль восемь. "Это два пятьдесят километр. Так не бывает у любителей! И ни у кого никаких подозрений!" - внутри кипели страсти. Лишь вечером солдаты из наряда по столовой рассказали мне, что видели, как он срезал дистанцию. "Его смекалка сработала!" - подумал про себя.
В понедельник на всеобщем построении училища мне было приятно получать из рук генерал-майора грамоту за второе место с добрыми пожеланиями стать военным врачом.
В марте к нам во взвод перевели отчисленного третьекурсника. Тихий, спокойный, интеллигентное выражение лица, правильная речь. Причина: конфликт с однокурсниками и болезнь. Мы сразу нашли общий язык и устраивали самоходы в город. Он философствовал по поводу гармонии на Земле, рассказывал о гороскопах и астрологии. Через месяц за ним приехал отец, и оставил мне их домашний адрес и телефон.
Увлёкшись бегом, чтением, заработками и нарядами, я позабыл о том, что зимой отправлял документы. Но в мае пришёл вызов на сдачу вступительных экзаменов.
– Жаль, Славянка, что тебя не будет на стодневке, - с печалью в голосе говорил Геворг, - я хотел в лесу шашлык приготовить, Ахтамара попить с тобой.
– Не переживай. Встретимся. На день ВВС я уже вернусь в Харьков, - утешал я его.
Стодневка - сто дней до приказа Министра Обороны
Ночь перед отъездом из ХВВАИУ выдалась бурной.
– Ты опять сваливаешь от нас... Мы тут службу тащим, а ты себе халяву находишь!
– Тебе кто мешает?
– парировал я и получил удар в грудь. Пьяный земляк был выше на голову, но у меня в руках оказалась металлическая швабра, которая уравняла наши шансы. Подбежавшие армянские друзья разняли нас.
Утром мы обнаружили, что замки спортзала, взломаны, также как и дипломат Геворга, где тот хранил гражданку. Он расстроился за сломанный чемодан и украденные деньги. Я предложил выкупить его, так как считал, что все курсанты ходят на занятия с дипломатами.
Друзья провожали до поезда, просили привезти фотографии, сладости и сувениры.
Дед
Сергея деды не принимали в свой круг, и он якшался с нами черпаками. Маленького роста, круглолицый, с постоянным румянцем и юношеским пушком под носом он не производил должного угрожающего впечатления даже на духов, которые меж собой обзывали его Танкист. Он не готовил дембельский альбом и парадку, он не красил шапку гуталином и не подворачивал голенища курсантских юфтевых сапог, а продолжал носить холодные кирзачи без подков, он до сих пор пользовался подворотничком, тогда как деды поголовно использовали белые простыни из каптёрки и чёрные нитки для контраста. Мы слышали, как взводник Пейшель подшучивал над ним: "Как же ты, Серёга, стодневку будешь встречать? Небось, от масла так и не откажешься?" Он молчал и глуповато улыбался. Ему и сейчас было не в падлу взять веник или метлу, выйти с духами на зарядку или сходить в столовку на ужин с перловкой и жареной килькой.
– Слава, позарез нужна трёшка!
– обратился он ко мне, - никто шабашку не предлагал?
– Какие работы, Серёга? Рождество только встретили.
– Не знаешь, где раздобыть?
Я не знал. Но вопрос с деньгами у Сергея не отпал, и он каждый день канючил их у ребят нашего призыва.
– Слушяй, дарагой!
– сказал чеченец Спартак, - никто денег тебе просто так не даст. Умей зарабатывать. Посмотри, что плохо лежит, сходи на рынок.
Спартак тоже был черпаком, но уже с духанства он себя поставил так, что не брал ни тряпки в руки, ни лопаты, чтобы мусорку разгребать, да и в наряды его ставили только дежурным.
– Я не умею так. Я же комсомолец, да ещё из Ульяновска!
– Замполиту расскажешь... Хочешь денег, - заработай.
– Как?
– Одеколона выпей на спор!
– У меня нет.
– Что же ты за дед, что у тебя нет даже одеколона. Ты что, не бреешься? Ладно, дам тебе свой "Шипр". Сколько хочешь?
– Пять рублей, - несмело ответил Сергей.
– Пацаны, кто в долю?
– спросил Спартак, - сбрасываемся!
До программы "Время" ещё два часа, до отбоя три. Делать особенно нечего в воскресенье. Взводный прапор после ужина ушёл домой. Деды мирно посапывают в кроватях. Духи взлетку чистят от гуталина. Слоны ещё на работах. Впятером мы собрали пятёрку и положили её на тумбочку вместе с почти полным флаконом одеколона. Сергей, зажмурившись, после глубокого вдоха-выдоха сделал первый глоток. Из закрытых глаз потекли слезинки по пунцовому лицу. На третьем глотке одеколон попытался вырваться наружу.