Тату
Шрифт:
Поздно вечером вместе с абитуриентами из числа солдат я разместился в летнем домике. Непривычная тишина. Редкое матерное слово, нет дедовщины, никто не спрашивает о сроке службы, почти все читают книги и пишут конспекты. Так как у меня был диплом с отличием, то я попал в роту медалистов.
– Сначала сдаёте профессиональный отбор, потом - физподготовку, затем проходите медицинскую комиссию, - на построении инструктировал курсовой офицер, - кто пройдёт - ещё две недели даётся на то, чтобы вспомнить школьную программу и затем - экзамен по химии. Получаете "пять" - вы курсант! Если "хорошо" - сдаёте физику, историю, биологию и пишете диктант
Я пошёл ва-банк и сделал упор на химии. Она мне нравилась в школе, и я думал, что будет легко. Но столкнувшись с академическими требованиями, я понял, что треть материала мы не проходили.
Учёба не прекращалась и после отбоя. Считалось почётным стоять на тумбочке дневального с двадцати трёх до часа ночи и после трёх часов, когда начальство лагеря спало, и можно было под отблески луны писать конспекты. Тумбочки были у каждой роты и представляли собой деревянные грибки с полевым телефоном и собственно сами крашеные тумбы, расставленные вдоль асфальтированной дорожки, где проходили построения. Нелюбовью пользовался наряд по столовой, так как в затхлом, грязном, влажном помещении на протяжении суток не представлялось возможным взяться за учебник или присесть за конспект.
Медкомиссия выставила диагноз: "Синусовая брадикардия. Спортивное сердце". На ЭКГ частота пульса - тридцать шесть. Отправили на дообследование в клинику Военно-морской терапии. Расстроился, так мои шансы резко упали. Но затем обвыкся. Вечерние разговоры о городе чередовал с редкими процедурами и усиленным изучением химии на лавочке в сквере с цветущей сиренью.
Через две недели меня выписали. День приезда в Красное Село совпал с экзаменом по химии. У летнего домика щупленький невысокий полковник предложил переписать рапорт на второй факультет, чтобы стать врачом-десантником. Лишь после экзамена я узнал, что это был начальник второго факультета - полковник м/с Исаев, в прошлом заядлый лыжник и бегун.
– Вы, я знаю, хорошо бегаете... А в тех войсках, где вам предстоит служить, это приветствуется... К тому же на нашем факультете у вас будет постоянная возможность для тренировок и повышенная стипендия.
– Какого цвета будут погоны?
– После выпуска конечно синие!
– Согласен, товарищ полковник. Давайте напишу новый рапорт.
Экзамен показался несложным. Подготовив ответ, я помогал соседу по парте - прапорщику.
Экзаменаторша, посмотрев лист с ответами, задала три дополнительных вопроса. А затем со словами "пять баллов", она отпустила меня на улицу.
Вспомнились проваленные экзамены в Киевский медицинский институт и та богемная аура, которая витала вокруг недоступного украинского ВУЗа. Здешние летние домики на природе, напоминавшие пионерский лагерь со строгой дисциплиной, никак не увязывались с серьезным ВУЗом. С другой стороны, я перестал быть солдатом, почти курсант и будущее стало более-менее определено. По этому поводу в столовой угостил соседей за столом красной рыбой. После отбоя, раскупорили бутылку Советского шампанского, открыли банку красной икры и коробку конфет "Киев Вечерний". Ребята достали из вещмешков осетрину, коньяк и балык. Мы праздновали сегодняшнюю победу. А когда хмель взыграл, перенесли праздник на берег озера. Риск большой, так как самоволка грозила отчислением, но эмоции переполняли, хмель сделал нас бесстрашными!
Утром нас перетурбировали в очередной раз по ротам и по домикам, разделив на тех, кто
В первых числах августа всех построили на плацу летнего лагеря и зачитали приказ о зачислении в Военно-медицинскую академию.
Меня определили командиром второго отделения пятого взвода. Начальник факультета сказал, что к выпуску учтет моё пожелание служить в "голубых беретах и при синих погонах".
Начался двухмесячный курс молодого бойца, во время которого курсантам объясняли азы и премудрости военной науки и готовили к принятию военной присяги.
Так как я уже был знаком с ней, то меня вместе с тремя счастливчиками определили охранять курсантское общежитие и делать там косметический ремонт.
Здесь же застала новость о приходе к власти ГКЧП. Августовским утром 1991 года взбудораженный начальник факультета со словами: "Радуйтесь, наконец-то правда восторжествовала, и военные пришли к власти!", закрылся на весь день в кабинете, украшенном спортивными медалями, кубками и грамотами. Всю ночь комментаторы по радио звали "прогрессивную половину" на площадь у Исаакиевского собора, чтобы не допустить произвола в стране. Рассказывали о танках и БТРах, которые окружили город и готовых вот-вот пойти на толпу. Мы ночь напролёт слушали приёмник и удивлялись стране и времени, в котором живём.
Утром на лице начальника факультета уже не было вчерашнего энтузиазма, и он буквально пробежал мимо нас, не остановившись, чтобы выслушать обязательное приветствие и рапорт, что происшествий за дежурство не случилось.
Я продолжал тренироваться. В качестве маршрутов выбрал набережные и улицы города, таким образом, чтобы изучить достопримечательности. Во время одной из первых своих пробежек трижды вызывал скорую помощь в разных местах города.
– Человек находится без сознания, скорее приезжайте!
– Кем вы ему являетесь?
– спросили на том конце трубки.
– Да никем... Мимо пробегал.
Поразило общее равнодушие. Горожане проходили мимо лежащих на тротуарах и скамейках людей. Может, конечно, они были и пьяны, а если нет?
– спрашивал я себя и не находил ответа.
12.06.1991 г., г. Красное Село
Здравствуй, папа! Пишу тебе из пригорода Ленинграда - городка Красное Село. Здесь в летнем полевом лагере организованы учебные сборы для абитуриентов, для солдат срочной службы. Меня зачислили в роту краснодипломников и золотых медалистов. Отбор начался с первого дня и довольно жёсткий.