Татуировка герцога
Шрифт:
Уиклифф почувствовал досаду, потом его охватил опаляющий огонь гнева.
Элиза лгала ему, лгала в лицо. Лгала, а потом целовала. Он вспомнил, как они вместе составляли коллекцию насекомых, а он думал, что она не умеет писать. И когда на крыше он заметил, что она ловко подбирает слова, Элиза только улыбнулась. Она, должно быть, считает его дураком. И подумать только, он был готов влюбиться в нее!
Уиклифф горько рассмеялся, сидя у ее постели, потом продолжил читать.
«Два дома, оба, похоже, в небрежении».
Он
«Распутное прошлое Буйных Уиклиффов хорошо известно. Скандальное прошлое леди Шакли в подробностях обсуждается на страницах сплетен. Что-то затевается между ними».
Уиклифф выругался. Теперь он смотрел на Элизу прищуренными глазами разгневанного человека. Она лежала в его кровати почти безжизненная. Он так недавно целовал этот розовый рот, который лгал ему. Этот розовый рот отворачивался от его губ, и теперь это обрело определенный смысл. Как она могла целовать объект своих писаний?
Симпатия была односторонней, поскольку Элизу интересовало только то, что можно напечатать. Ее интерес не затрагивал ее сердца.
Уиклифф страдал от мощной смеси унижения, гнева и — да! — сердечной боли. Он влюбился в Элизу, попался на ее удочку. А она предавала его на каждом шагу. Тем не менее, он продолжал читать.
«Хотя герцог не из тех, кого можно сдержать, когда его зовет необъятный мир приключений».
Значит, она все-таки слушала его, насмешливо подумал Уиклифф. Слабое утешение.
«Он потопил французские корабли, сражался, перехитрил каннибалов, пережил кораблекрушение. Во время путешествий по странам и континентам он не просто развлекался — он составил подробные отчеты об увиденном, он собрал обширную коллекцию флоры, фауны и (брр…) насекомых, и все это во имя прогресса науки. Если герцог попадет в Тимбукту, он не просто предъявит право на этот город, он изучит его и все открытые им секреты привезет в Англию».
Когда Уиклифф читал эти слова, у него в груди закололо, а возможно, разбилось сердце.
Совсем не похоже на ту чепуху, которую В.К. Медоуз — Элиза писала каждую неделю. Она пыталась возвысить его, после того как неделями топила в прессе. Это была скучная колонка, но полная похвал.
Элиза не подавала никаких признаков жизни. Кожа мертвенно-бледная. Дыхание слабое. Она не выглядела предателем, шпионом, олицетворением зла. Она выглядела просто хорошенькой девушкой.
Лакеи навечно пропали с водой для ванны. Дженни, вероятно, миловалась в холле с лакеем Томасом.
Всегда кажется, что время остановилось, когда мир человека трещит и рассыпается в прах. Бумага в его руках — это совсем не то, что он ожидал.
Уиклифф продолжал читать чепуху о нем и леди Шакли, какие-то небылицы о том, что Харлан славится умением произвести впечатление на женщин.
Он дочитал до конца, потом перечитал еще раз. Ни одного слова, которое могло бы ввергнуть свет в коллективную истерику, ни слова о ребенке.
Элиза получала от него плату,
Господи, ему хотелось задушить ее. И вдруг его осенило: если можно доверять графу Элванли, Элиза стоит десять тысяч фунтов. Ему нужны деньги. У него в руках доказательство.
Она не единственная, кто умеет играть, чтобы выманить секреты.
Уиклифф аккуратно сложил листок.
Вернулась Дженни, готовая выкупать Элизу.
Уиклифф решил: он притворится, что не ведает ни о чем… пока не узнает все ее тайны. Почему она взяла нож? Почему тот тип напал на нее? Что произошло в Брайтоне?
Он хочет все это знать, он того заслуживает.
А потом он сдаст ее лорду Элванли, возьмет деньги и отправится в Тимбукту, покинув красотку с глазами цвета океана, в которую чуть было не влюбился.
Глава 33. Пробуждение
Спустя несколько часов Элиза очнулась и тут же отчаянно пожалела об этом. Во рту пересохло, голова немилосердно болела, шевельнуть руками, чтобы потереть виски, было невозможно.
Она снова задремала и проснулась от приглушенного утреннего света. Герцог сидел в кресле рядом с кроватью.
В ее комнате на чердаке, с маленьким окном и узкой койкой, не нашлось бы места для мужчины. Значит, это не ее комната и не ее кровать. Это покои герцога.
Тревожные мысли закружились у нее в голове, она хотела что-то сказать, но ни звука не вылетело из ее горла. Что она делает здесь? Что с ней случилось?
Уиклифф помог ей сесть. Он даже взбил подушку и подсунул ей под спину. Поддерживая ее голову, он поднес к ее губам стакан воды. Элиза жадно приникла к стакану.
Чувства и память возвращались к ней. Сознание прояснялось. Так восходящее солнце высвечивает ужасную правду, которую скрывала ночь. И когда ум окончательно прояснился, кровь застыла у нее в жилах.
Последнее, что она помнила, — это Лайам. Они были в переулке…
Что она там делала?
Убегала! Почему и зачем?
Еженедельное собрание в редакции «Лондон уикли». Да, собрание, на котором Найтли сурово отверг ее писанину и безжалостно вернул ей статью на глазах у всех! Жалостливые взгляды Гренвилла, Великосветских корреспонденток и других авторов. А потом ее отправили переделывать колонку.
Она поперхнулась водой, когда к ней вернулись эти воспоминания.
Листок со своей статьей она сложила и сунула в корсаж. Где он теперь? Ей нужно было проверить, но у нее не было сил, да и не хотелось наводить Уиклиффа на подозрения. А он странно смотрит на нее. Неужели он знает?!