Татуировка герцога
Шрифт:
— Пошли за ним сейчас же, — сказал Уиклифф тоном рассерженного герцога. Он хотел видеть этого ребенка, который, возможно, его сын, хотя и носит имя Шакли.
Его ребенок. С именем другого мужчины. Сколько еще таких отпрысков Уиклиффов живет по всей Англии? Возможно, больше, чем перечислено в фамильной Библии Дигби.
Ребенок его, но как бы не его. Типично для Уиклиффов. Интересно, его предков это так же жгло и терзало? У него стало такое лицо, что даже Алтея растерялась.
— Я не могу послать за ним сейчас, —
— Тогда я поеду к нему, — запальчиво сказал Уиклифф. Прежде он никогда не обременял себя, правилами, которые устанавливали директора школ. Не будет этого и сейчас. — Мой сын, Алтея. Для меня это кое-что значит.
Сын! Герцогский титул — нечто неодушевленное. Сын — его собственная плоть и кровь.
— Не стоит к нему ехать, ты смутишь его перед товарищами, — умоляюще сказала она, положив ладонь на его руку.
Видит Бог, в него словно пушечное ядро угодило. Ему было наплевать, что думает о нем великосветское окружение, но он всегда говорил себе, что не станет подавлять и унижать своих детей, как делал это его отец.
И теперь он утвердился в этом решении. В отличие от своих предшественников, прожигателей жизни, он кое-что узнал о мире и о самом себе.
— Я сразу же напишу директору и распоряжусь, чтобы ребенка отправили в Лондон, — успокоила его Алтея.
Она теребила золотой медальон в форме сердца. То открывала, то закрывала его. Уиклифф теперь вспомнил, почему эта безделушка показалась ему знакомой. Когда-то он подарил ей этот медальон вместе со своим локоном, глупо, конечно, но она об этом просила, и это так легко было исполнить…
Алтея все еще хранила его. Алтея все еще любила. Все еще ждала. Ждала его. Хотя он взял деньги у ее мужа, сел на корабль и никогда не оглядывался назад. Он думал, что ускользнул из ловушки. Ан нет.
— Пришли записку, когда ребенок приедет, — резко проговорил он.
— Хорошо, — с надутым видом ответила Алтея.
Уиклифф вышел.
Что произошло, черт возьми? Ребенок?! Теперь придется на ней жениться. Да, он чувствовал обязанность сделать это. Ответственность. Но главным образом он испытывал жалость к ребенку. Как он мог оставить ребенка на воспитание такой особе, как Алтея? Стая волков проявила бы большую материнскую заботу.
Но почему внутри у него все бунтовало при мысли о браке? У нее есть деньги, которые ему нужны. Он может жениться на ней и быстро отправиться в экспедицию. А потом в следующую…
Ему бы испытывать облегчение. Огромное облегчение. Но грудь сдавило так, что невозможно дышать, и саднит так, будто его топтало стало быков.
Он не знал, как разобраться в неожиданно возникшей проблеме.
— Ребенок? — повторила Элиза, и он вернулся к реальности: ночь, крыша, растрепанная горничная, оседлавшая его колено… Горничная, которую он едва
— Не уходите, — сказал он. Скомандовал.
— Я просто отодвинулась, — ответила она.
— Не уходите, — повторил Уиклифф властным герцогским тоном, чтобы она не поняла, как отчаянно ему нужно ее общество, особенно сейчас.
— Не следовало вам говорить мне все это. — Элиза в самом деле чуть ли не досадовала, что он это сделал. Словно хотела, чтобы ее падению не сопутствовало ничего постороннего.
— Знаю. Но все же у меня такое чувство, что я должен был сказать вам, — возразил он, и она отвела взгляд.
— Ваша светлость, я только горничная. И была бы ни первой, ни последней, заигрывающей со своим хозяином. Я не столь глупа, чтобы думать, будто для вас это что-то значит.
— Не нужно быть такой жестокой. — Уиклифф не знал, как точно сформулировать то, что он чувствовал. Но одно он знал — это не просто смятение.
— Я в высшей степени реалистична, — ответила Элиза, отбросив прядь волос.
— А я нет. — Потянувшись, он взял ее запястье. — Я не мог заняться с вами любовью, не сказав этого. Я к вам неравнодушен, Элиза.
— И напрасно. Не следовало вам обращать внимание на горничную, — прошептала она.
— Слишком поздно, черт побери, — пробормотал Уиклифф и потянулся, чтобы поцеловать ее.
Но словно этого последнего часа не было, Элиза отвернулась.
Глава 29. Неудобные истины
Среда
Шли дни, Уиклифф существовал в состоянии постоянного напряжения. Алтея. Элиза. Долг. Удовольствие. Англия. Мир. Буйная дерзкая беспечность Уиклиффов и холодный самоконтроль матери.
Он проводил дни, изучая карты Тимбукту, словно желая напомнить себе, почему не надо заводить роман с горничной и почему он должен жениться на леди Алтее. Во-первых, из-за денег на экспедицию. Во- вторых, долг перед ребенком.
Ребенок.
Непостижимо. Честно говоря, он не мог сосредоточиться ни на чем — он видел перед собой глаза Элизы, ее грудь, или рот, или ее мягкие волосы, озорной взгляд, представлял, как бы она выглядела нагой в постели…
Черт! Бриджи снова сделались тесны.
Ни одна женщина в жизни не занимала его мысли так неотступно и постоянно.
Есть только одно положительное в этой истории: чтобы остудить горячую кровь и вернуться в нормальное состояние, он пристрастился к чтению расходных книг. Увлекательное это было занятие. Словно читаешь историю любовного идиотизма. Покупка драгоценностей, аренда покоев в фешенебельных (а значит, страшно дорогих) районах, приостановка арендной платы, приобретение огромного количества вина, бренди и нюхательного табака…