Татуировка

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всё человечество делится на две части: на ту, у которой есть татуировки, и на другую, у кого их нет.

Не знаю почему, но я стремился в первую.

Уже в возрасте лет восемнадцати я чётко сформулировал для себя, для чего нужна татуировка. Она – клятва на крови. Клятва самому себе собой же. Это единственное украшение, которое может позволить настоящий мужчина. Я так думал. Я хотел сделать татуировку.

Как я нашёл этот рисунок? Случайно. Хотя… случайно ли?

Листая книги отца, я наткнулся на странную фотографию. Она была нечёткой, но на следующей странице была помещена её графическая чёрно-белая прорисовка.

Рисунок был необычным: напоминал свастику, каждый луч которой заканчивался драконоподобной головой с клювом, рогом и острым ухом. Получался как бы наконечник из трёх искривлённых шипов.

В рисунке не было прямых углов, что отличало его от креста, он был словно свитым из извивающихся змей, а их перекрестья и образовывали странную свастику. Не знаю почему, но переданная динамика заставляла верить, что этот символ живёт, двигается, ползает, пульсирует.

Он был полностью затушёванным, лишь в центре на конце каждого из лучей оставался миндалевидный пробел, казавшийся глазом. Еще схожие пробелы были в «рогах», «ушах» и «клювах».

Этот рисунок поразил меня своей простотой, необычностью и… веющей от него силой. Я сразу понял, что хочу вытатуировать именно его. Так женщина смотрит на мужчину первый раз и чувствует, что хочет ребёнка именно от него, от вот этого, увиденного впервые. Доказательств не требуется: всё уже решено. Доказательства лишь отнимут время, подтвердят то, что уже аксиомой в мозгу, в сердце, по всей изнанке.

Мне было 24 года. Я пошёл к кольщику.

Его звали Вася Канада. А познакомился я с ним на дне рождения моего друга Тайсона.

Витя Тайсон был довольно известным авторитетом в нашем городке. Репутация отморозка и отрицалы сопровождала его со школьных времён. В 17 лет он получил условный срок, а буквально через месяц после этого уже не условный. Таким образом, он оказался на малолетке в статусе рецидивиста. Оттуда в 18 был переведён во взрослую зону. Всё это довольно чётко очертило его дальнейшие перспективы, и после отсидки он уже не пытался вырваться из цепких лап судьбы. Лишь старался быть совершенным на том пути, который ему выпал. У него получалось.

На теле под левой грудью у него красовалась наколотая надпись на арабском: «Нет Бога кроме Бога», на коленях – вытатуированные синие звезды. Тайсон периодически посещал кольщиков, и его тело с завидным постоянством покрывалось различными рисунками, символами, надписями. И если всё это начиналось с простой пятёрки точек на запястье, надписи «ЯРД» («Я Решил Драться») на левом локте и неумелых синих перстнях на пальцах левой руки, то сейчас уже цветные татуировки в японском стиле тончайшей работы жили на его коже.

Мы с Тайсоном были соседями. Я не связывался в середине 90-х с криминалом. Но поскольку стал самым молодым МС по вольной борьбе в нашем городке (тогда мне было семнадцать), то почти все «спортсмены» меня знали, а я был в курсе многих вещей, происходивших не совсем легально. На почве спорта мы с Тайсоном и подружились. На его 28-ой день рождения здорово отвисли в одном из первых

Он был покрыт татуировками с головы до ног сплошным, а иногда и многослойным ковром. Запомнил какого-то паука в паутине, пантеру и надпись: «В каждом удаве таится кролик». Канадец постоянно переделывал какие-то рисунки на собственной коже, что-то сводил, что-то дополнял. Из своих сорока лет пятнадцать он провёл за колючкой. Когда мы с ним встретились, выглядел он очень колоритно: отрастил волосы до середины спины, собирал их в хвост, ходил так, как ходят культуристы, разведя руки и напрягая спину. Походил на известного в то время каскадёра Иншакова. По словам Тайсона, а он их на ветер не бросал, Вася Канада был лучшим кольщиком на зоне и колол даже воров в законе.

Вот к нему-то я и направился делать свою первую татуировку.

Вася открыл полулегальный салон дома. Я пришёл к нему в двенадцать часов дня в пятницу. Он с удивлением рассмотрел рисунок, который я отксерокопировал с книги.

– Знаешь, у меня библиотека татуировок. Полсерванта занимает. Но я никогда не видел ничего подобного, – сказал он с удивлением. – Где колоть будешь?

Так, об этом я и не подумал. После минут десяти сомнений и «примерок» я решил сделать татуировку на левом плече, под дельтой. Получалось, что моя звериная, змее-драконовая свастика закручивалась «клювами» против часовой стрелки.

Вася свёл рисунок на кожу и приготовился начать.

– Это долго будет?

– Думаю, что да, – внимательно рассматривая рисунок, сказал Канада.

– Поставь кино, что ли, – попросил я.

– Да нет ничего… хотя, постой, тут какую-то кассету принесли…

– Как называется?

– Вроде как «Сердце ангела».

– Пойдёт, – сказал я.

Машинка была сделана Васей Канадой собственноручно из заводного механического будильника. Вместо иглы он использовал заточенную гитарную струну. Зато краска была настоящей, насыщенного чёрного цвета. Её Васе по каким-то секретным каналам доставляли из Канады. Он говорил, что там её делают из водорослей.

Когда первый раз делаешь татуировку, то готовишь себя к боли, к её преодолению. С другой стороны, столько придурков ходят с портаками, так что, все они такие герои, презирающие боль?

Скажу сразу, я был разочарован ощущениями. Ждал большего. Оказалось на первых порах очень даже терпимо. У зубного врача намного больнее.

Вася, заводя будильник почему-то всё время на шесть, стал старательно прорезать контур.

– У тебя хорошая кожа, – сказал он, тряпочкой оттирая излишек краски и кровь. На экране телевизора Микки Рурк обнаруживал труп с пулевым ранением в черепе, дыркой вместо глаза.

Контур был прорезан. Теперь предстояла тушёвка. По моим ощущениям это было более неприятно. На экране негры бились в танце на каком-то шабаше, а офигенная мулатка с выбившейся из-под цыганского платья маленькой крепкой грудью резала голову курице. Глаза у чернокожей были огромные, миндалевидные, влажные, как у раненной лани.

Стало печь. Канада сказал, что это реакция крови на краску. Всё моё левое плечо горело огнём.

– Ты будешь гореть в аду, – произносил Де Ниро в фильме, тыкая пальцем с пятисантиметровым грязным ногтем в меня.