Тавросец

Петросян Армен

–Молодец, парень, – восхищенно воскликнул Зар.

Нпат улыбался. Мария и Феодосия не спускали с Гора восхищенных взглядов. Тот сидел на коне прямо, олицетворяя собой красоту и силу воина. Доспехи на нем сверкали под лучами солнца, взгляд был сосредоточен, и Гор сиял той мужественной красотой, которая была дана только избранным. Когда он перевел взгляд с коня на Феду, лицо его мгновенно преобразилось: на губах появилась нежная улыбка, его глаза любовно стали ласкать девушку. Феда ответила на его взгляд и улыбнулась в ответ. Ее лицо засияло неподражаемым наивным счастьем,

и Мария, мгновенно заметив это, ласково обняла ее за плечи, на которых красовалась подаренная шаль, и сказала, обращаясь к Гору:

–Не забывай нас, сынок. Двери нашего дома всегда открыты для тебя.

Гор, сидя на коне, почтительно поклонился им. Нпат и Зар обнялись на прощании, затем Нпат подошел к Марии, почтительно поцеловал ей руку, потом отечески поцеловал лоб девушке.

–Если на то будет господня воля, мы очень скоро свидимся, – пообещал он им и пошел к телеге.

Зар пожал руку Гора и сказал в свою очередь:

–Сын моего сына – мой сын. Помни, здесь ты всегда найдешь любящие и преданные сердца.

Гор крепко ответил на его рукопожатие, снова поклонился женщинам и последовал за дядей.

Долгое время они ехали молча. Образ девушки непрестанно стоял перед взором юноши. Он мысленно говорил с ней, восхищался ее хрупкостью и клялся себе отдать свою жизнь за одну единственную ее слезинку. Гор чувствовал, что его сердце осталось в доме Зара, оно осталось там, где пробыл он неполных два дня, но он был счастлив этой потере. Взамен в его груди остались глаза и улыбка, наполнявшие душу легкостью и благодарностью судьбе. Ему то хотелось пуститься вскачь, то повернуть назад и, наконец, больше не силах удержаться, спрыгнул с коня, взял его под уздечку и пошел пешком.

Нпат, догадываясь обо всем, ничего не говорил и только придерживал свою лошадь, заставив ее идти шагом. Когда подъехали к мелководной речке, которую они должны были проехать, ее веселый шум заставил Гора очнуться. Он вскочил на коня, радостно улыбнулся дяде.

–Ну нет, сынок. Пожалуй, мы сделаем привал и посмотрим, что нам положила в дорогу Мария, – хлопнув по своему колену, сказал Нпат.

Они переправились, выбрали тенистое местечко прямо у воды. Основательно подкрепившись и отдав должное вине, Нпат заметил:

–А вот теперь надо наверстывать.

Дальше они поехали почти без остановок и к полудню следующего дня достигли перекрестка, ведущего в сторону Втака.

–Надо навестить своих, – ответил на вопрошающий взгляд Гора Нпат, и они повернули в сторону деревни.

Втак был маленькой деревушкой, приютившейся между небольшими тремя холмами. Их склоны были покрыты нежной травой и несметным количеством диких полевых цветов. Жители деревни занимались в основном скотоводством, но у всех были свои небольшие участки земли. Дома были глинобитными с плоскими крышами. Деревьев было мало, и все они были посажены жителями, вода здесь была родниковая и превосходная на вкус.

Отец Нпата и Вахара перебрался сюда давно. Он был младшим сыном в семье и, следовательно, бесхозным. Приехав сюда со своей молодой женой почти сразу после свадьбы, он сначала вырыл землянку,

а через год у него уже был свой дом. Денег у него хватило только на участок земли, которая, вообще – то, и стоила ничего, двух коз и трех овец. Работая день и ночь, он за короткое время создал нормальное хозяйство, народил шестерых детей, из которых в живых остались лишь два старших сына – Вахар и Нпат. Остальных одного за другим прибрал к себе Господь.

Втаковцы, которые попадались в пути, провожали Нпата и Гора восхищенным взглядом. Гор уже был спокоен и ехал с непередаваемым достоинством.

–Это сын Вахара, – слышались возгласы.

Нпат шутливо переговаривался с мужчинами, обращаясь ко всем по имени.

Вахар остолбенел, увидев сына в полном вооружении и в доспехах. Сперва ни он, ни его жена Вараздухт не признали его. Лишь, когда Гор спрыгнул с коня и поцеловал край платья матери, Вараздухт признала его, сняла с него шлем и стала осыпать его лицо поцелуями то, смеясь, то плача. Подошел Вахар полный гордости за сына и крепко обнял его. Младшие братья Атом и Рубен нерешительно топтались на месте, не сводя глаз с него, затем Рубен побежал к нему с возгласом:

–Горик, Горик, покатай!

Гор подхватил его, подбросил в воздух и, поцеловав, посадил на Гермеса, затем подозвал Атома и, расцеловав его, посадил сзади брата. Взяв под уздечку, шагом повел коня вокруг дома.

Начала собираться толпа, мать с соседками стали хлопотать вокруг вынесенного из дома стола. Вараздухт была высокая, под стать своему мужу, крепкая женщина с приятными чертами лица.

Были быстро выпотрошены несколько кур и зарезаны два ягненка, каждый житель деревни приносил с собой что мог, и столы быстро стали наполняться едой. Появился местный ашуг, и музыка сразу наполнила сердца людей праздником.

Во главе стола сидел счастливый и гордый Вахар, по его правую руку – Нпат, слева – Гор в окружении младших братьев и двух сестер, которые ссорились между собой за место рядом с ним. Чтобы прекратить их ссору, когда зазвучала музыка, Гор повел их всех танцевать. Дети, придя в восторг, танцевали в упоении, и вскоре Гор оказался в толпе детей. Взрослые, оставаясь на своих местах, громко аплодировали им, подбадривая их свистами и криками.

Вскоре подоспели с семьями старшие братья Гора – Аршак и Татос. Татос обнялся с Гором несколько холодновато, но Гор не обиделся, зная его нелюдимый характер. Аршак показывал ему недавно родившегося сына и бурно объяснял ему, что такого смышленого малыша, он еще не встречал. Гор, радуясь его счастью, поддакивал ему.

Было уже довольно поздно, когда гости стали расходиться. Поближе подсев друг к другу, родные начали беседу о своем. Нпат рассказал об их поездке в Маместию, о появившейся перспективе женитьбы Гора. Вахару не понравилось то обстоятельство, что девушка не армянка.

–Из – за греков наши отцы покинули Армению, и с ними мы сейчас боремся, – несколько неодобрительно пробормотал он.

–Греки признали наши княжества, наши враги теперь иконийские сельджуки, их надо опасаться, а не греков, – не согласился Нпат.