Тайфун. Записки из Китая
Шрифт:
А чем может быть довольна интеллигенция, и особенно творческая, — писатели, художники, композиторы, артисты? Ведь уже в первые дни «тайфун» обрушился на их головы. Не скрывалось недоверие к ним и после «тайфуна».
А рабочие? Действительно, часть из них была вовлечена в водоворот «тайфуна», но это были не старые кадровые рабочие, а «цзаофани», «революционные бунтари», наемные «рабочие-крестьяне». В разгар «тайфуна» появился лозунг: «Рабочий класс должен руководить всем». Может быть, после этого они стали довольны? И будто слышу в ответ: «Довольны? Чем? Не тем ли, что «тайфун» ликвидировал их классовые организации — партию и профсоюзы, что они утратили свою руководящую роль в политической жизни, или, может быть, тем, что отменена система премий и наград за лучший труд и высокое качество работы?
А крестьяне? Может быть, они довольны «великим переселением» образованной молодежи из городов в села…»
Я не знаю,
«Вчера на государственной текстильной фабрике № 17 в Шанхае был создан партийный комитет нового типа. Это первый в городе партийный комитет низовой организации, возникший в ходе великой пролетарской «культурной революции»», — сообщила 21 июля 1969 года газета «Вэньхуэй бао». Она определила и «главную задачу» этого партийного комитета: «Положить в основу всей работы изучение и использование идей Мао Цзэ-дуна, с тем чтобы идеи Мао Цзэ-дуна стали руководством во всем…» И еще: «Создание нового партийного комитета… факт первостепенного значения, способствующий ускорению работы по урегулированию рядов партии и партийного строительства…» «Первый» комитет был создан, но «ускорения» так и не произошло. Медленно, мучительно медленно осуществлялся этот процесс. Он начался с восстановления первичных партийных организаций. Осенью 1970 года появились первые уездные комитеты, а в декабре — первый провинциальный комитет в Хунани. А задолго до декабря — в июле — было объявлено, что восстановление и «урегулирование» рядов партии должно завершиться к 1 июля 1971 года, к 50-й годовщине Коммунистической партии Китая. Работа по восстановлению и «урегулированию» партийных организаций двигалась крайне медленно. На мой вопрос: почему? — руководящий работник Министерства иностранных дел ответил неохотно.
Разговор состоялся во время приема в нашем посольстве. Прием был организован по случаю болгарского национального праздника Девятого сентября, а «руководящий» работник был «самым высоким» официальным лицом на приеме.
— Почему так медленно? — начал он. — Каждый кандидат в члены партии обсуждается основательно и широко, при участии беспартийных масс. Иногда это продолжается более двух дней…
Свыше двух дней? Один человек?..
…Возвращаюсь в своих мыслях к 1968 году… В конце сентября в мучительных муках родились два последних революционных комитета… Смотрю на холодные цифры, и снова оживают воспоминания. Из двадцати девяти ревкомов двадцать один возглавляли военные. Остальные восемь — партийные работники, которые сразу же переоделись в военную форму политкомиссаров. Их первые заместители — тоже военные. Большинство военных и среди первых секретарей партийных комитетов «нового типа» в провинциях, городах центрального подчинения, автономных районах. Кроме того, члены партийных комитетов являются одновременно и членами ревкомов; в партийных и революционных комитетах работают одни и те же люди. В результате создается своеобразный симбиоз «партийной» и «административной» власти, который рождает новый стратегический лозунг: «Готовиться к войне, готовиться к стихийным бедствиям, все для народа». В сущности, этот лозунг не был нов, он появился еще до «большого тайфуна». В вихрях «большого тайфуна» он возродился вновь, IX съезд его благословил, правда, лишь первую часть.
XIII. Центр
Сила тигров — в количестве, а народов — в единстве.
В Китае продолжал бушевать «тайфун». Хунвэйбинам уже становилось тесно в своей стране. В беседе с японскими журналистами они так и заявили: «Китай стал центром мировой революции», и «мы должны подготовить необходимую базу для этого центра. В недалеком будущем отряды хунвэйбинов станут маршировать по улицам Москвы, Лондона, Вашингтона и Парижа…» «Все, что мы предпринимаем в этом направлении по указанию Мао, делается с учетом далекой перспективы…»
Может быть, это только заявления, громкие слова рассерженных молодых людей?
У
«Мы солдаты Мао и хотим установить новый порядок в Китае и во всем мире. Уничтожим американский империализм, одолеем советский ревизионизм. Наша революция охватит весь мир, и над ним будет развеваться красное знамя Мао…»
Это уже программа, внешнеполитическая программа хунвэйбиновского движения. Она отражает официальное направление политики и пропаганды китайского руководства тех дней… Первых дней и месяцев «большого тайфуна».
Октябрь 1967 года. Я иду по просторной площади Тяньаньмэнь — «Площади небесного спокойствия» — и мысленно переношусь на восемнадцать лет назад… Тогда на этой же площади в дни всенародной радости председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэ-дун торжественно возвестил на весь мир, что Китай вступает в великую семью миролюбивых и свободолюбивых народов и будет бороться за мир, свободу, социализм! Это было 21 сентября 1949 года. Народный политический консультативный совет одобрил общую программу, в которой было записано: «Китайская Народная Республика, проводя курс на единство прежде всего с Советским Союзом, странами народной демократии и угнетенными нациями, входит в лагерь мира и демократии». Через пять лет была принята новая конституция, в которой заявлялось еще категоричнее: «Наша страна уже установила отношения нерушимой дружбы с великим Союзом Советских Социалистических Республик и со странами народной демократии; с каждым днем растет дружба народа нашей страны с миролюбивыми народами всего мира… Борьба за благородные цели мира во всем мире и прогресса человечества является неизменным курсом нашей страны в международных делах». Еще через два года VIII съезд Коммунистической партии Китая (сентябрь 1956 г.) провозгласил:
«Партия прилагает усилия для развития и укрепления дружбы со странами лагеря мира, демократии и социализма, возглавляемого Советским Союзом, укрепляет солидарность пролетарского интернационализма, изучает опыт мирового коммунистического движения».
VIII съезд наметил внешнеполитический курс молодой республики, курс на нерушимую дружбу с Союзом Советских Социалистических Республик, с братскими социалистическими странами.
«Укрепление единства с Советским Союзом и всеми социалистическими странами — таков основной курс нашей страны», — подтвердила три года спустя сессия Всекитайского собрания народных представителей, а Чжоу Энь-лай дополнил: «Мы на собственном опыте убедились в том, что взаимная поддержка и сотрудничество между социалистическими странами — важное условие успешного развития всех социалистических стран…»
И началось практическое осуществление этого курса. Китай активно включился в дело развития и укрепления мировой социалистической системы. Когда американские интервенты предприняли фронтальную попытку расколоть эту систему, ликвидировать одно из ее звеньев — Корейскую Народно-Демократическую Республику, Советский Союз и Китай встали на ее защиту… Вместе с ДРВ и Советским Союзом Китай принимал участие в Женевском совещании 1954 года и внес существенный вклад в дело прекращения войны в Индокитае. Когда 7-й американский флот в 1950 году оккупировал китайский остров Тайвань и американские самолеты начали полеты над территорией Китая, Советский Союз подал ему руку помощи. Это была подлинная боевая дружба, которая охлаждала любые агрессивные намерения в отношении Китая. Президент США Трумэн признавал в то время: «Если бы мы решили расширить войну и в Китае, нам бы пришлось понести возмездие. Пекин и Москва как идеологически, так и в соответствии с договором являются союзниками. Если бы мы предприняли атаку на коммунистический Китай, следовало ожидать вмешательства русских…» Свидетельством боевой дружбы была активная поддержка Китаем Организации Варшавского Договора, в ней принимал участие китайский наблюдатель…
Я снова возвращаюсь в недавнее прошлое — на двенадцать лет назад. Вспоминаю Варшаву, где тогда работал. Вспоминаю шумную улицу «Краковское пшедмешче»… Тихий старый особняк в глубине маленького садика. Помню первые учредительные заседания Организации Варшавского Договора… Делегации заняли места вокруг большого круглого стола в самом большом зале. Здесь рождался боевой союз социалистических стран, ставший стальным щитом против любого агрессора, который дерзнул бы нарушить мирное строительство в странах социалистического содружества. Зал притих, и в этой тишине сурово прозвучал мужественный, чуть-чуть дрожавший от волнения голос Пэн Дэ-хуая — прославленного маршала революционной борьбы в Китае и корейской войны: «Если мир в Европе будет нарушен, если империалистические агрессоры развяжут войну против миролюбивых стран Европы, наше правительство, весь наш шестисотмиллионный героический народ вместе с правительствами и народами братских стран поднимутся на борьбу против агрессоров и будут вести ее до окончательной победы над врагами».