Тайфун

Черных Иван Васильевич

Рыбаки необычное ЧП с рюкзаками списали на незадачливого выпивоху. Аркадий Борисович же усмотрел в происшествии совсем иные мотивы. Он разыскал возмутителя спокойствия, и тот клятвенно заверил, что никаких рюкзаков не крал, а всю ночь кутил со своими напарниками. Те подтвердили алиби "гонщика".

Выходило, что продукты кому-то очень потребовались. Возможно, Фонареву. А когда до Аркадия Борисовича дошли слухи о пропаже из лодок двух канистр с бензином, гадать больше не приходилось. Поиски по побережью Амура продолжили. Еще целый месяц рыбинспекторы бороздили амурские волны, вертолеты барражировали от Благовещенска до Николаевска-на-Амуре - и все впустую.

Начальник уголовного розыска рвал и метал, - с него требовал результата начальник управления краевой

милиции, - и все шишки сыпались на следователя по особо важным делам. Он понимал - преступник под боком и, значит, жди нового преступления. А тут ещё домашние проблемы, жена будто с ума сошла, цепляется при малейшем поводе и без повода, устраивает истерики. Дернул его черт записать в своем дневнике об отношениях с Оксаной, о своих чувствах к ней. Не знал, не догадывался, что жена роется в его служебных папках, где держал он и дневник. Дочку посвятила, и та тоже смотрит на него разъяренным зверьком... Так все осточертело, хоть беги куда глаза глядят. И когда начальник уголовного розыска, видя как измаялся его подчиненный за последние месяцы, как похудел и извелся, велел передать дело Фонарева другому, а самому взять отпуск. Врабий без особой радости согласился - он интуитивно чувствовал, что близок к цели: преступник на одной из Амурских проток или островке, где есть землянка, построенная рыбаками для зимнего подледного лова; чтобы разыскать там Фонарева, нужно время...

Начальник уголовного розыска советовал Аркадию поехать в санаторий. Соблазнительное предложение, да как в той присказке: имею потребность, но не имею возможности - с его зарплатой при нынешних ценах далеко не уедешь. А вот махнуть на рыбалку, на дальний почти необитаемый остров, на котором он однажды был с генералом Дмитрюковым на зимней рыбалке, идея очень заманчивая. Хороший тогда был улов - и сиг, и щука, и даже таймень шел на блесну. За двое суток по два мешка наловили. А как славно провели они время! За рюмкой водки, за чашкой чая такие потешные анекдоты, необычные истории рассказывали, что от хохота за животы хватались... Еще смешнее получилось бы, если бы... А чем черт не шутит! Островок действительно привлекательный и мало кто знает о его сокровищах. На вертолете бы туда. А прежде чем сесть, покружить окрест...

Врабий так размечтался, что не мог больше сидеть на месте, набрался смелости и позвонил генералу Дмитрюкову. Будто бы по делу Родионова. Услышав, что с подполковником все в порядке, поинтересовался, не собирается ли генерал в ближайшее время отправиться на Кривую протоку - так называлось то удачливое место. И попал в точку: Дмитрюков тоже был в отпуске и планировал махнуть на рыбалку - малек, а за ним и хищная рыба скатывались по протокам с горных рек, и клев ожидался необыкновенный.

И вот они на острове: генерал Дмитрюков, подполковник Родионов, чей вертолет доставил их к месту рыбалки, и он, капитан милиции Врабий Аркадий Борисович. Как и планировал Врабий, прежде чем посадить вертолет, летчик по его просьбе сделал не одну петлю вокруг, давая возможность рыболовам полюбоваться рыбацкими угодьями, а следователю поискать лежбище убийцы. Но, к сожалению, ни лодки, ни человека увидеть ему не удалось. Да и не мудрено: лодку преступник постарался так запрятать, что днем с огнем её не отыщешь, а при гуле вертолета и сам, как крот, в нору зарылся... Ничего, завтра Врабий обследует этот островок вдоль и поперек. Особенно ту заветную землянку...

Вертолет высадил отпускников и сразу улетел. Как и положено по чину, командовать стал генерал. Втроем рыбаки быстро поставили палатку и размотали снасти. Дмитрюков попытался было блеснить, но даже верхогляд, бурливший поверху в скоплении мальков, не прельщался на красивую приманку.

– Похоже, ветродуй наш прав: циклон не пройдет стороной, - сделал заключение Родионов.
– И барашки на юго-западе видите как быстро начали расти? Хорошо, если обойдется без тайфуна.

– Какой ещё тайфун?
– не согласился генерал.
– Ветерок не шелохнет.

– Затишье перед бурей, - стоял на своем подполковник.
– Надо палатку как следует закрепить.
–

Забросил с приманкой удочки и спиннинг и, найдя на берегу увесистый булыжник, стал забивать им глубже в песок металлические костыли.

– Все равно здесь прекрасно!
– вмешался в их разговор Врабий. Посмотрите, какой простор, какое чудесное небо и какой могучий, величественный Амур-Батюшка! Даже если тайфун нагрянет. Как это у Горького: "Пусть сильнее грянет буря!"

У Аркадия Борисовича действительно так радостно и хорошо было на душе, что он не огорчался даже тем, что ничего примечательного не рассмотрел сверху и рыба не клевала, предпочитая наживке мелкоту, которая стайками собиралась на отмели. Он расставил удочки и закидушки и расхаживал вдоль берега, напевая себе под нос веселую песенку: "Пан поручик, вашу дочку капитан обидел..."

– А я слышал народную примету, - отреагировал на его восторги Родионов, настроение которого, как заметил Аркадий Борисович, оставалось желать много лучшего; и объяснил это прежними стычками генерала с подполковником, уверенный, что Дмитрюков отправился на рыбалку с подчиненным, чтобы наладить отношения, - тайфун - к несчастью. И как тут не поверишь в примету - помните майский тайфун? После него наш Соболевский погиб, а меня чуть ли в убийстве не обвинили.

– Да как не помнить, когда и меня этот тайфун до печенок достал, до сих пор неприятности как из рога изобилия сыплются, - отозвался следователь.
– Но дело, по-моему, не в приметах, а совпадении. Чаще всего в явлениях природы мы привыкли наблюдать негативные стороны. А если посмотреть с другой стороны, то можно доказать обратное, что тайфун доброе предзнаменование: к вам вернулась жена, я побывал в Алуште и могу заверить, что это были лучшие дни моей жизни. Да и генерал, по-моему, извлек из прошлого немало полезного.

– Вон как вы повернули, - усмехнулся Родионов.
– Что ж, пусть будет по вашему, тайфун - добрый вещун. Посмотрим, каким он ныне окажется.

А на юго-западе облака росли как воздушные шары, будто надуваемые гигантскими мехами. Росли, поднимаясь ввысь и растекаясь по горизонту, темнея и принимая более контрастные очертания - уже не круглыми белыми барашками, а нагромождением громадных валунов у подножия возвышающихся за ними гор. Особенно могучим и быстро растущим казалось облако, двигавшееся прямо на островок. И когда его вершина стремительно изменилась, став похожей на наковальню, Родионов уверенно заявил:

– Быть грозе с ливнем.

Приближение тайфуна нисколько не волновало Аркадия Борисовича. Наоборот, он чувствовал прилив энергии, радости. И не считал предосудительным скрывать свой восторг.

– Вы только посмотрите на вершину облака! Это же настоящая золотая корона. И будь я художником, непременно запечатлел бы этот пейзаж на холсте.

То, что он назвал короной, а Родионову представилось наковальней, действительно заслуживало кисти художника: белоснежный кокошник на голубом фоне, переходящий по краям в дымку, сквозь которую просвечивали лучи солнца и золотили его, создавали необычную, прямо-таки сказочную картину, от которой трудно было отвести взор. А внизу облако стало уже темно-сизым, темнело и гнало впереди себя неподъемные валуны. Один валун будто бы рассыпался в пыль и завихрился, поднимая с земли на сотни метров всевозможные предметы; вода в протоке почернела, заходила рябью, словно дрожа в испуге, и вдруг ударила в берег крупными волнами.

– Сматываем удочки, рыбаки-чудаки!
– крикнул Родионов и, первым, выбрав снасти, помчался к палатке. Там, схватив уже ранее использованный вместо молота камень, он лихорадочно стал забивать вокруг палатки дополнительные костыли.

– Веревку бы, - высказал вслух тревогу.
– Придется лесками крепить.

– У меня есть миллиметровка, - подоспел Аркадий Борисович.
– На тайменя приготовил. Она прочнее любой веревки.

– Давай сюда.

Через полчаса, перед самым вторжением тайфуна на остров, они надежно закрепили палатку и, с шутками и прибаутками, закрывшись изнутри, стали раскладывать на брезенте закуску.