Таймири
Шрифт:
— Бывают моменты, когда одними танцами не обойдешься, — мрачно усмехнулась муза. — Например, если нужен пресс для гербария.
— Ге… что? — переспросила Минорис.
— Гербарий. Это когда растения засушивают и приклеивают в альбом, — не без гордости пояснила та. — Библиотечные книжки для пресса вполне сгодятся.
— Какое кощунство! — ужаснулась Минорис. А Лироя презрительно рассмеялась.
— Библиотекарей судьба книг заботит мало. По-моему, Магорта-Сакке спит и видит, как бы поскорее от них избавиться, — сказала она и потащила свой мешок по коридору.
— Ну
Минорис набрала в легкие побольше воздуха, как делают пловцы перед погружением. «Тысяча и один компартмент» — тот еще омут, и в этот омут ей придется нырять следом за Таймири. За нею отныне Минорис будет таскаться целую вечность, или, по крайней мере, до тех пор, пока не скажет Ипва. «Бедная я, бедная! — думала Минорис, проползая на локтях по тесному тоннелю. — Вздумалось ардикте меня обучать! Ведь если что-нибудь пойдет не так, она меня в узел завяжет!»
В трубе было красным абсолютно всё, включая воздух. Красный воздух и красно-черные подошвы туфель Таймири, которая ползком двигалась впереди. С каждым сантиметром дышать становилось труднее, пахло резиной и чьими-то дешевыми духами. Причем по мере продвижения внутрь запах духов усиливался.
— Знаешь, мне кажется, они это нарочно устроили. Хотят нас, как тараканов, потравить, — сдавленно проговорила Таймири, вываливаясь из тоннеля точно так же, как недавно вываливалась Лироя.
— Мы травим вовсе не вас, а книжную моль, — вежливо заметила пожилая уборщица. Она возила по мокрому полу намотанной на швабру тряпкой, и время от времени швабра недовольно визжала, деря паркет острым концом.
— А человеческий вход у вас есть? — ядовито поинтересовалась Таймири. — Или прикажете вечно ползать по удушливым трубам?
— Эта конструкция разработана самим Лиссом, — пожала плечами уборщица. На протяжении разговора с ее лица не сходило благоговейное выражение, а смотрела она чаще в потолок, нежели себе под ноги. И ее взгляд уж тем более не задерживался на посетительницах.
Сообразив, что дальнейшие расспросы бесполезны, Таймири потянула Минорис за собой, и скоро они оказались в настоящем лесу из книжных шкафов. Вернее, шкафов, как таковых, не наблюдалось. Книги тянулись вдоль стен темно-зелеными лентами, а вместо полок — алые пористые складки из того же материала, что и тоннели, и весь отсек целиком.
Чтобы дотянуться до нижней складки, Таймири пришлось встать на цыпочки.
— Не утруждай себя, — сказала Минорис. — Ты же видишь, здесь всё зелено, а у твоей книжки обложка желтая. Значит, надо искать желтый компартмент.
Камень на шее у Таймири потускнел, и Минорис забеспокоилась. Амулет из звездного адуляра никогда раньше не блекнул. Что если он возьмет и погаснет? Что если умрет точно так же, как умирал изнутри массив Лунных гор?
Таймири брела по лабиринтам хранилища, как сонная муха, — из отдела с синими книгами в отдел с розовыми — и заразительно зевала. Даже зрители в театре так не зевают на заключительном акте! Минорис бодро шагала впереди и недоумевала.
— Вот
Соня покачала головой:
— Я к себе не вернусь.
На лице Минорис отразилось крайнее изумление.
— А куда ж ты денешься?
— Сбегу!
— И куда, позволь спросить? В пустошь?
Таймири предпочла отмолчаться.
Книжным рядам не предвиделось конца, и ко второму часу блуждания энтузиазма у Минорис заметно поубавилось.
— Может, положим книжку на какую-нибудь полку и потихоньку смотаемся? — предложила она.
— Кто тут собирается смота-а-аться? — гневно вопросила пожилая библиотекарша в источенной молью шерстяной накидке. Эта серая накидка и сама отдаленно напоминала моль.
Нахлобучив на лоб кружевной чепец, библиотекарша так резво вылетела из-за угла, что Таймири вмиг расхотелось спать. Оглядела девушек с ног до головы и порицательно продолжила:
— Стыдно, стыдно себя так вести! Труд старых людей следует уважать!
— Но мы ведь ничего такого… — промямлила Минорис и с надеждой глянула на подругу. Та часто поморгала, перевела дух и вновь впала в прострацию.
— Побросаете-побросаете, а мне за вами ходи — убирай! — ворчала библиотекарша. — И потом, кто будет за вас записываться? А читательский билет получать? Или, полагаете, всё так просто?! А ну, марш к Шелестящей Березе! — приказала она. — Да не туда! В другую сторону, через Радужный зал! Ох, и свалились вы на мою голову!
Не дожидаясь, пока старушка наградит их шлепками, как нашкодивших детишек, девушки трусцой побежали в указанном направлении. Вернее, это Минорис побежала, а Таймири вяло поплелась за ней.
Радужный зал не зря прописывают тем, у кого истощилась фантазия. От одной стены к другой там наведены разноцветные мосты. Руками их не потрогаешь, по цветным бревнам не пройдешься. Настоящее голографическое чудо. Станешь посреди зала, рот разинешь, а сверху на тебя, как снег, сыплются золотые блёстки. Падают — и сразу тают.
В этом компартменте собраны сказки всех народов мира.
«Никогда не читайте сказки! Это страшно интересно!» — гласит лозунг на длинном плакате, подвешенном к нижней полке-складке. Как раз туда сейчас по стремянке взбирается Минорис. Что она там забыла? А! Вынимает какую-то книгу. Пролистывает и хитро-хитро так улыбается. Эскимосские сказки.
Таймири стоит, как истукан, и смотрит в пол. Скучно ей. Камень на шее отяжелел, тянет вниз. И светится едва-едва. С таким камнем — только на дно…
— А что у меня есть! — похвасталась Минорис. — Гляди-гляди! Мы и тебе книжку подберем.
— Не стоит, — остудила ее Таймири. — Мне что-то… нехорошо.
— Тогда скорее, к Березе!
Береза встретила их испуганным шелестом. Дерево знатное — десяти метров в высоту. Выше крыши вымахало! Хотя о крыше говорить не приходится. В этом, самом главном, отделе крышей служит развесистая крона. После редких, но обильных дождей на полу по несколько дней не высыхают лужи, и библиотекарша одалживает музам галоши, чтобы не промочили ног.