Таймири
Шрифт:
Береза шелестела не сама по себе. За нею кто-то прятался и, похоже, безнаказанно вершил злодеяние. Кто-то сдирал с дерева кору.
— Это что ж вы творите?! — воскликнула Минорис. — А вот как я библиотекарше расскажу! Выходи, вандал, кто бы ты ни был!
Движение за деревом прекратилось — вандал притаился и наверняка раздумывал, как бы половчее извернуться.
— Постой-ка тут, — властно распорядилась Минорис. — А я пойду, разберусь, — и, крадучись, направилась к березе.
«Надо же, — сонно подумала Таймири. — Вандалы орудуют у библиотекарей под самым носом, а никто этого не замечает». Подумала,
— Вы зачем растение увечите? — с кривой миной поинтересовалась Минорис у музы, которая сидела на плетёной подстилке и выводила на коре какие-то инициалы.
Та неохотно отвлеклась от своей работы и запрокинула голову.
— А-а-а! Вы, наверное, здесь впервые. Не так ли?
— Ну и что! — вздернула подбородок Минорис. — Все почему-то считают, что новички круглые идиоты и не понимают самых простых вещей. А я вот понимаю. Кора деревьям нужна, чтобы защищать их от микробов и паразитов. А вы березу, можно сказать, лишаете последней линии обороны!
— Что верно, то верно, — улыбнулась муза. — Но с Шелестящей Березой дело обстоит совсем иначе. Ее ткани восстанавливаются с невиданной быстротой. А писать на бересте одно удовольствие.
Минорис почувствовала, что села в лужу.
— Так значит, вы вовсе никакой не вандал?
— Отчего же? — рассмеялась муза. — Вандал, и еще какой! Но только не на работе. Кстати, забыла представиться. Я Нарилла, подручная. Раскладываю по алфавиту читательские билеты, сортирую книги по жанрам. В общем, выполняю черновую работу… А знаете что, — оживилась она, — я попрошу, чтобы вас назначили музой естествознания. В теплицах срочно требуется садовник, и вы идеально подходите!
— Неужели? Правда? — зарделась Минорис. — Я бы и сама не прочь. Но вы уверены, что я подхожу?
Нарилла широченно улыбнулась и кивнула.
— Дар у меня такой: за версту вижу, кто и куда годен.
К тому моменту, как похожая на седую метель библиотекарша Магорта-Сакке примчалась в зал с Шелестящей Березой, Таймири основательно погрузилась в сон и даже стала прихрапывать.
Сбросив свою молеобразную шаль, библиотекарша выпучила глаза и уставилась на спящую так, словно та была призраком из далекого, темного прошлого.
Точная до педантизма и непримиримая, если дело касалось личного имущества, Магорта Сакке страшно не любила, когда на ее собственность заваливались с ногами, да еще не спросив разрешения. Она нарочно проверила время: одиннадцать ноль-ноль. В одиннадцать часов на диван заваливаться должна она. Она, а не всякие невоспитанные музы! Магорта-Сакке даже усомнилась: а действительно ли она библиотекарь? Может, ее уже разжаловали? Может, она теперь безработная?
Помотав головой, библиотекарша избавилась от «неправильных» мыслей и, вооружившись коварной улыбочкой, сладко пропела над ухом у Таймири:
— Хорошо ли тебе спится, красна девица?
Та потянулась, зевнула, а потом вдруг как вскочит да как стукнется лбом о лоб библиотекарши! У обеих искры из глаз, а Магорта-Сакке вдобавок возьми да подыми крик. Не крик — настоящая канонада!
Не найдя поблизости подходящего окопа, Таймири
Канонада вмиг затихла, и установилась зловещая тишина. Магорта-Сакке вырвала книгу из рук Таймири и, водрузив себе на переносицу очки, забыла решительно обо всём. Даже о «диванном запрете».
— Очень любопытно, — прогнусавила она. — Откуда у вас «Записки отшельника»? Эта книга была утеряна адуляр весть когда! В те времена я еще скакала, как козочка… Так откуда она у вас? — нетерпеливо повторила Магорта-Сакке и пристально посмотрела на Таймири.
— Вестница Весны попросила вернуть, — подняла взгляд та. — Мы случайно встретились в пустыне…
Библиотекарша мерзко оскалилась.
— Ха! Случайно? У нее случайностей не бывает.
Потом вдруг поняла, что сболтнула лишнего, и прикусила язык.
— Так вы знаете Вестницу Весны? — обрадовалась Таймири. — Выходит, она тоже когда-то училась здесь?
О нет, только не это!
«Спи, деточка, на моих подушках! Забирай себе мой диван! — захотелось крикнуть той. — Всё, что угодно, лишь бы поменьше расспросов!»
Но Магорта-Сакке не крикнула. Отвернулась, пригладила седые волосы, собранные пучком на затылке, и в беспомощности прикусила губу. Таймири не должна видеть ее замешательства, иначе это вызовет лишние подозрения. Ведь она и есть Та Самая девушка, о которой пели горы массива! Ипва была там в тот день и слышала… Слышала… Предсказание о девушке с книгой в желтом переплете. Ипва часто ходит по массиву в образе кошки, чтобы послушать, о чем толкуют горы. Но полно, Магорта, не тревожься, не суетись почем зря. Горы редко ошибаются в предсказаниях, но ведь ошибаются!
— Невелика честь знать Вестницу Весны, — с трудом сдерживая волнение, ответила она. — Но вообще, говорят, особа опасная. И лучше с ней знакомства не водить. Вам крупно повезло, что после встречи с нею вы не попали в переделку!
— Вообще-то, в переделку мы как раз и попали, — припомнив некоторые события, сказала Таймири.
Магорта-Сакке собралась было вставить своё притворное «Ох-ох-ох!», но тут к дивану подошли Минорис и Нарилла.
Таймири вновь почувствовала легкие — сначала легкие, потом довольно-таки ощутимые — покалывания в области висков. Кто-то стал раскачивать зал, Шелестящая Береза в отдалении накренилась, угрожая свалиться на книжные полки. Нарилла обеспокоенно взглянула на Таймири. Наверное, ей тоже не понравилось, что зал качается.
— Ой, как поздно-то! — воскликнула она, взглянув на часы. — Почти полночь!
— Полночь — не полночь, а записаться надо, — бросила через плечо Магорта-Сакке. — Идите, идите. А книгу я занесу в архив. Ценная вещь, — сказала она, после чего величественно удалилась, являя собой целый кортеж из одного человека.
Помощница библиотекарши подвела девушек к Шелестящей Березе и вручила им заостренную палочку для письма.
— Смелее, смелее! — подбодрила она. — Вы очень удивитесь.
Таймири не была настроена удивляться. Хотелось лишь поскорее покончить со всем этим и сбежать от Минорис. Потому что причиной головных болей, как и причиной плывущего перед глазами зала была именно она. Стоило Минорис отойти, как боль улетучивалась, и к Таймири вновь возвращалось чувство реальности.