Таймири
Шрифт:
— Ах, вот ты где! — воскликнула она. Светящиеся в темноте глаза выдали беглянку. Она выгнула спину, потянулась и поточила когти о твердый пол. От этого ужасного скрежета Таймири стало не по себе. — А ну-ка, дух копоти, иди ко мне!
Она подхватила кошку под пухлый живот, и та издала жалобное «мяу».
— Я, разумеется, читала обо всяких там домашних питомцах вроде тебя. Однако у нас в домах их не держат, потому как в нашей стране животных почти нет. А те, что бегают по пустыням и горным лесам, — дикие. Не удивлюсь, если грязь на стенах —
Так, помаленьку отчитывая кошку, она вышла на свет и увидала перепачканного Остера Кинна.
— Фу ты, ну ты! Напугала! — вздрогнул тот.
— А вас что сюда принесло? — недоумевающе спросила Таймири. — И отчего вы такой чумазый?
Остер Кинн не стал проливать свет на происхождение своей боевой раскраски. В том, что он удирал от маленького зверька, не разбирая дороги, было просто стыдно признаться.
— Дай-ка лучше я тебя спрошу: где ты эту тварь раздобыла? На самой вон чистого места нет.
Таймири заботливо опустила кошку на пол.
— Это дух, — серьезно сказала она.
— Еще один, стало быть, приблудился? — пошутил Остер Кинн.
— Вы тут острить пытаетесь, а я, между прочим, порядком утомилась. Знаете, сколько отсюда до нашей пещеры? Топать и топать.
— Тогда добро пожаловать к нам. У нас неподалеку стоянка. И кошку свою позови.
«Если Неара и Зюм обычные животные, то чем же они, в таком случае, питаются? — рассуждала Таймири, следуя за Остером Кинном. — В пещерах растения не растут, насекомые не летают, четвероногие не обитают. Значит, можно сделать вывод, что они духи».
Папирус потягивал ром из полупустой фляжки. Капитан, который к тому времени несколько остыл, прохаживался взад-вперед, а философ сматывал какой-то бурый свиток, когда из вентиляционного хода показалась черная мордочка Неары.
— У! Нечисть! — среагировал Кэйтайрон и швырнул в кошку первым попавшимся камнем. Он промахнулся, а кошка стремглав бросилась обратно в проход.
— Не обижайте ее! Это может вам дорого обойтись! — предостерегла Таймири, появляясь следом.
— Какими судьбами?! — оживился Диоксид и, выронив свиток, подбежал к ней, чтобы убедиться, что она не мираж. — А Минорис с вами?
— Нет, — покачала головой та. — И, насколько я могу судить, желанием учиться не горит.
Философа этот факт явно расстроил. Он горестно вздохнул и поплелся назад к своему свитку.
— Постойте, но что же получается? — подал голос охмелевший Папирус. — Наши пещеры… ик!… связаны между собой?
— Выходит, так, — подтвердил Остер Кинн. — А еще я вот что думаю: пещеры в этой скале образуют один сплошной лабиринт. Поэтому не исключено, что какой-нибудь ход приведет нас к вершине горы.
— Да уж. Куда проще, чем карабкаться по корням еще добрую сотню метров, — буркнул из своего закутка философ.
Капитан
— Вот доедим мы беличьи тушки. А что потом? — вызывающе спросил он.
— Безбелковая диета, — отпарировал Остер Кинн. — Будем пить воду.
Такое решение ошеломило всех до единого, и они дружно заявили, что протянут ноги.
— Не сегодня-завтра протянем! И-ик! — добавил Папирус.
— Надо бы пораскинуть мозгами, — озадаченно проговорил Остер Кинн. — Мы немного погуляем, а вы трое запаситесь водой. Фляги наполните доверху. И ждите нас к ужину.
Он наказал кошке сидеть смирно, а сам увлек Таймири в коридор, заведя бессодержательный разговор об углеродсодержащих породах.
Кэйтайрон хмуро посмотрел им вслед. Ему тоже хотелось поговорить с Таймири. Только с глазу на глаз, да так, чтобы не подумали о нем плохого.
15. О каменных звездах и ползучих корнях
Остер Кинн был так увлечен своей болтовней, что ненароком завернул в мрачный и безмолвный грот. Пройдя несколько метров, он застыл на месте: здесь был тупик. Руки уперлись в плоскую каменную преграду. Как выяснилось, все это время он разговаривал сам с собой, а спутница словно сквозь землю провалилась.
— Таймири! Таймири! Ау! — позвал он. Ответом была гробовая тишина. Может, его ораторство и не выдерживает критики, но это не повод, чтобы сбегать при первом же удобном случае… Остер Кинн не сразу услышал стоны. Сначала он подумал, что таким образом дает о себе знать его желудок, и эта мысль слегка его успокоила. По-настоящему он занервничал, только когда звуки стали нарастать. У него даже возникло чувство, будто его хотят свести с ума. Пещера стонала, как человек. Как множество людей, которых заживо замуровали в адуляре. Остер Кинн заскрипел зубами и, зажмурившись, сполз вниз по стене.
Неведомая болезнь точит скалу. Неведомая болезнь заразна. И передается она от камня к человеку самым невозможным образом.
Внезапно его забила дрожь — он ощутил на себе чей-то взгляд.
«Не так кончают храбрые герои, — подумалось ему. — Храбрых героев спецэффектами не проймешь. Им настоящих чудищ подавай».
«О, а вот и чудище!» — вздрогнул Остер Кинн, когда обнаженной руки коснулось что-то тонкое и холодное. Голоса в пещере к тому времени со стонов переключились на завывания, и выходило это у них, прямо скажем, виртуозно.
Решив, что настал его последний час, Остер Кинн без смущения присоединился к леденящему хору и взвыл так, что у Таймири, которую он сгоряча принял за горного монстра, по спине побежали мурашки.
— Эй! Вы чего? — отпрянула она. — Сбрендили?
— Я? — очнулся тот. — А ты разве не чудище?
— Все чудища у вас в голове. Вставайте! Я вас повсюду ищу. Уже ног под собой не чую. А вы здесь развалились! — упрекнула его Таймири.
— То есть как? — опешил Остер Кинн. — Ног она не чует! А кто первым потерялся?