Тайна апостола Иакова
Шрифт:
«Только вряд ли нам подвернется такая удача», — мысленно посетовал комиссар и, поздоровавшись с врачами, вновь приблизился к группе, состоявшей из жениха покойной Софии Эстейро, Клары Айан и досточтимого декана соборного капитула.
— …после обеда! — услышал он слова дона Салустиано, смягчившего улыбкой сухость, с какой был произнесен конец фразы, начало которой комиссару так и не суждено было узнать.
— Как дела? Как вы? — спросил он молодых людей, прежде чем обратиться к священнослужителю, еще совсем недавно носившему тонзуру, а ныне, ввиду высокого чина, уже не обязанному демонстрировать
— К вашим услугам, господин главный комиссар, — ответил тот с обаятельнейшей улыбкой и таким благожелательным выражением лица, что наш слуга закона даже засомневался, идет ли речь о простом изъявлении вежливости или ему действительно хотят в чем-то помочь.
Он присоединился к этой группке, и все медленно направились к площади Обрадойро. За ними шли три последние еще не распавшиеся группы, которые разойдутся уже за площадью, после чего часть из них отправится к Руа-до-Франко, другая — к Руа-до-Вилар, а самые молодые, готовые карабкаться по крутым склонам, — к перекрестку пяти улиц.
Группа декана простилась с Кларой у входа в «Осталь». Комиссар спустился к ресторану «Карретас» с намерением пообедать там в одиночестве, ибо дома его никто не ждал. Адриан направился к дворцу Фонсеки, а клирик — к северному фасаду собора, расположенному напротив громады Сан-Мартин-Пинарио, бывшей семинарии, а во времена карлистских войн пристанища многих знатных сеньоров, любителей красных беретов. [37]
4
37
Красными беретами во времена гражданских войн в Испании 1833–1840 и 1872–1876 гг. назывались вооруженные отряды карлистов.
Компостела, понедельник 3 марта 2008 г., 16:00
Распрощавшись со своими спутниками у дверей отеля «Осталь де лос Рейес Католикос», Клара Айан поднялась к себе в номер. Аппетита у нее совсем не было, поэтому она не стала терять времени, заказывая доставку обеда в номер.
По этой же причине у нее ни на минуту не возникло мысли спуститься перекусить в ресторан «Эншебре».
Разразившийся экономический кризис затронул все слои общества, какие-то больше, какие-то меньше. Немало из тех, кто даже мог себе позволить провести одну или две ночи в номере «Осталя», перестали посещать рестораны.
Для служащих гостиницы стало привычным, если не совершенно нормальным, наблюдать, как состоятельные клиенты входят в «Осталь» с пакетами из супермаркетов с едой, которую они собирались поглощать в одиночестве гостиничного номера. Каждый день персонал, занятый уборкой огромного здания в ренессансном стиле с четырьмя внутренними двориками, извлекал из мусорных корзин пустые стаканчики из-под йогурта, кожуру от бананов и апельсинов, банки из-под прохладительных напитков и консервов, упаковки из-под хлеба и оболочку от колбас.
Клара подумала, что, по всей видимости, именно так они подумают и о ней, но ее это не слишком волновало. Вполне возможно, что в другие дни она решит пообедать за пределами гостиницы, и вряд ли
Когда сегодня на выходе из церкви Святого Франциска, уже на улице, она сообщила декану, что хотела бы поговорить с ним, не уточняя, о чем именно, каноник проявил немедленную готовность ее выслушать.
Кларе показалось, что он прекрасно понимал, о чем могла идти речь: ну разумеется, о Софии. Это подтвердило и выражение полного понимания и участия, которое продемонстрировал на своем лице слуга Господа, предлагая ей поговорить обо всем в соборе и вкратце объясняя, как с ним там связаться:
— Тут и говорить нечего, никаких сложностей: придешь и спросишь обо мне в ризнице, а я заранее предупрежу, чтобы меня нашли или тебя отвели туда, где я буду находиться. Так что тут и говорить нечего, никаких сложностей, так и договорились, после обеда.
Господин декан, бывший преподаватель семинарии, который и теперь еще вел занятия по теологии, тяготел к высокопарным речам в подчеркнуто торжественном тоне, с постоянными повторениями, которые давали ему возможность сделать упор на важных, с его точки зрения, моментах речи. Он буквально купался в своих разглагольствованиях даже на самые обыденные темы, словно постоянно проповедовал in patribus infidelium; сказанное на латыни, сие выражение для многих звучит непонятно, но в переводе означает «в стране неверных», в каковой, по всей видимости, наш верный слуга Господа и ощущал себя в окружении святош и семинаристов.
Изучая выражение красивого лица своей собеседницы, служитель церкви в очередной раз вынужден был мысленно признаться самому себе, что юбки его привлекают ничуть не меньше, чем сутана; однако на этот раз его больше беспокоил нежелательный оборот, который могла принять беседа с этой красоткой. Почти наверняка так оно и будет. Однако нет сомнения, что при любом раскладе он сможет извлечь из предстоящего разговора пользу для себя, поскольку Клара — совсем другое дело, не то что… — заключил он мысленный монолог, не переставая улыбаться своей обаятельной улыбкой.
Клара Айан заметила изучающий взгляд каноника, но это ее не слишком взволновало. Потом она перевела глаза на лицо его племянника, и его выражение обеспокоило ее гораздо в большей степени. Оно со всей очевидностью выдавало мысль, которую можно было выразить словами «все ясно, эти двое спелись», и ей это не понравилось. Адриан был глупее, чем она думала. Более инфантилен. В тот момент ей показалось: она поняла, что София в нем разглядела и зачем он был ей нужен.
Но тут ей пришло в голову, что она обвиняет непонятно в чем человека, который только что потерял самое любимое существо на свете. Он наверняка пребывает в полном смятении и отчаянии и не способен верить никому и ничему. Поэтому естественно или, по крайней мере, понятно, что Адриану повсюду чудятся призраки. Да еще если принять во внимание славу дамского угодника, которой пользуется его дядя священник. И она тут же простила ему всё и постаралась отвлечься, чтобы спокойно обдумать предстоявший ей в скором времени разговор с деканом компостельского собора.