Тайна апостола Иакова
Шрифт:
— Добрый день, господин представитель правительства, — только и сказал он в ответ, пытаясь изобразить сердечность, которой ну уж никак не испытывал.
Они тут же уселись за стол. На этот раз, выбирая блюда, Андрес не поддался искушению заказать миноги и ограничился тем, что попросил приготовить рыбу на гриле с тушеной ботвой брюквы в качестве гарнира. Правительственный чиновник, вспомнив, что платит не он, попросил принести для начала морского краба и стейк тартар.
— Но только если Маноло сам мне его приготовит; если нет, принесите мне кордон блю, — уточнил он. И, обернувшись к Андресу, сказал то, что тому и так
— Да, — коротко ответил комиссар, радуясь тому, что его подчиненный во время вчерашнего обеда оказался вполне на уровне его высокого начальства. С другой стороны, он опечалился оттого, что за недешевый обед снова придется платить ему.
Едва официант отправился выполнять заказ, полномочный представитель правительства приступил к обсуждению первой из беспокоивших его тем. Как с самого начала и опасался комиссар, это был, разумеется, шрам его горячо любимой дочери. Шрам, который без должного вмешательства самого высококлассного пластического хирурга, несомненно, навсегда изуродует личико его красавицы.
Андресу было наплевать на деньги, которые будут стоить услуги хирурга, среди прочего потому, что их вынут из своего кармана родители Эулохии, но, поскольку ему очень уж был неприятен сидевший перед ним олух, он ответил, что все должна покрыть страховка.
Как и следовало ожидать, представитель правительства тут же задал вопрос, отправлен ли уже в тюрьму по обвинению в нанесении ущерба здоровью сын этой шальной дамочки, с которой комиссар прелюбодействует. Сия фраза окончательно определила курс дальнейшего развития разговора на животрепещущую тему, в результате чего Андресу пришлось заверить своего начальника, что тот может не волноваться по поводу денег и что они могут выбрать любого хирурга, который им понравится.
— Ну хорошо, в таком случае можно заодно сделать небольшую косметическую коррекцию носа, о которой она давно мечтала, — не преминул воспользоваться представившимися возможностями представитель правительства.
Андреса Салорио это нисколько не удивило. Он только подумал о том, что счет будет оплачен из средств деда виновника происшествия, и, насколько он понимал, тот вряд ли пожелает раскошеливаться на исправление формы носа любимой дочурки кого бы то ни было.
Полагая, что вопрос об улучшении внешнего вида его дочери решен, представитель центрального правительства в Галисии завел речь о деле, которое привело их сюда, причем так, чтобы с самого начала было ясно, кто здесь распоряжается и что необходимо сделать в самое ближайшее время.
— Надеюсь, вам не нужно напоминать, господин комиссар, что никто не должен знать об этом обеде и лучше вам оплатить его наличными. Никакой кредитной карточки или счета, которые могут подтвердить факт нашей совместной трапезы, — подчеркнул он с самого начала.
Ему, очевидно, нравится играть в воров и полицейских, подумал Салорио, приготовившись терпеливо выслушать то, что намеревался изложить представитель центральной власти; впрочем, после такого предисловия он был почти уверен, что для того, чтобы понять, чем тот завершит свою речь, особой необходимости выслушивать все его разглагольствования просто не было.
— Сегодня утром мне позвонили из министерства, как вы понимаете, из самых высших инстанций, и попросили, чтобы мы не слишком
После чего пустился в пространные рассуждения на политические темы, в то время как комиссар хранил молчание, не переставая прилежно пережевывать осьминога по-ярмарочному, на котором в последний момент остановил свой выбор. Занимаясь поглощением блюда, он не переставал задавать себе один и тот же вопрос: неужели наивысшего представителя центрального правительства Галисийского автономного сообщества совершенно не интересует реальное состояние, в котором находится расследование преступлений? И приходил к выводу, что, похоже, это его интересует в самую последнюю очередь, если интересует вообще.
— Вопросы, касающиеся веры, должны рассматриваться с крайней деликатностью, дабы не осквернять чувства верующих, — говорил в этот момент представитель Мадрида.
— Разумеется. А убийцы должны понести справедливое наказание, — перебил его комиссар.
Отец несчастного создания, раненного в результате падения летательного аппарата, тут же взвился в праведном гневе:
— Ну хорошо, если хотите, я скажу вам это по-другому, Салорио. С этой минуты все расследования временно прекращаются. Вам понятно?
— Но…
— Никаких но, это не подлежащее обсуждению указание, которое я получил из Мадрида. Так вам понятно?
— С этой самой минуты?
— Именно. С этого самого момента.
Комиссар хотел было заметить, что до этого самого момента расследование все-таки проводилось и сейчас по-прежнему проводится и что сделано было за это время уже немало, но предпочел не усугублять положения. Еще ему очень хотелось сказать следующее: «Но как я мог узнать об этом указании, если на этом обеде, который я должен оплатить наличными из своего кармана, вас не было…» Однако вновь предпочел промолчать и действовать по обстоятельствам.
— А как мы объясним смерть Софии Эстейро, если пресса уже столько писала о жертве, смакуя все подробности произошедшего, что, пожалуй, осталось только уточнить рисунок, образованный на теле надрезами?
— Решайте проблему, как посчитаете нужным. Моя задача — не допустить, чтобы то, что касается мощей апостола Сантьяго, стало достоянием широкой общественности.
— Ну что ж, вот и договорились, — положил конец обсуждению комиссар. — Я все решу, как посчитаю нужным, но решу наверняка, можете не беспокоиться.
Остаток обеда протекал на фоне беседы между людьми, у которых не было ни малейшего желания и интереса ее поддерживать. Представитель правительства не отличался особым даром речи, а во время обеда, когда все его внимание было поглощено разделыванием краба, сосредоточенное молчание стало особенно невыносимым.
Салорио мысленно порадовался, что не заказал крабов-плавунцов: это было бы явной неосмотрительностью с его стороны. Маленькие размеры сих ракообразных и трудности при их разделывании наверняка напомнили бы ему ловкость и мастерство, необходимые пластическому хирургу — тому самому, который обойдется в немалую сумму евро тем, кого он пока не решался назвать тестем и тещей.