Тайна башни Углынь
Шрифт:
От этой мысли ей стало не по себе. Что такое делал с людьми этот колдун, что они переставали быть самими собой?! И тут страшная мысль пришла ей на ум, и Ася похолодела. А что, если Сергей вот так же пропадает где-то в этой стране, забыв обо всём, что важно, не в силах вспомнить себя самого?! Не в силах даже и помолиться?!
Поражённая страхом, она тотчас же поднялась и повернулась к двум своим маленьким бумажным иконам, стоявшим на полочке у окна.
– Господи! – прошептала она. – Прошу Тебя, помоги Сергею! Если он у недобрых людей, защити его, если он позабыл себя, верни ему память! Верни ему его самого! Если он не может молиться, пусть моя молитва будет вместо
Картины одна страшнее другой проносились в её испуганном воображении. В этой чужой стране, где заправлял колдун, и она, и Сергей были так беззащитны! И она вновь и вновь повторяла свою молитву, как последнюю, единственную надежду…
Утром её разбудил бодрый крик петуха. Верна уже хлопотала в горнице у печи, позвякивая ухватом. Солнце пронизывало занавески ярким радостным светом. Ася поднялась навстречу ему и выглянула в окно. Цветущая улица, красочные дома, холмы в осеннем уборе – всё сияло под солнцем. Божий мир был так прекрасен, и всё в нём пело о радости и надежде. И о заботе Того, Кто видит и знает всё. У Аси потеплело на сердце: она словно бы получила ответ на свою ночную молитву. К ней вернулись силы. Она будет искать Сергея и не позволит себе ни слабости, ни отчаяния.
Глава 15
Придверник
Сергей удивился тому, как быстро вернулся Нетеня.
– Я думал, ты завтра утром приедешь! Жалко было уезжать из дома? – сочувственно спросил он друга.
Но тот пожал плечами.
– А что мне там делать? То в прошлом всё… Я и не помню почти ничего…
– Как же ты так?! – изумился Сергей. – Всё забыл?!. Ведь родное же! А я вот и рад бы вспомнить свою настоящую жизнь, тех, кто меня, наверное, любит и ждёт. И не могу…
– Не грусти! – Нетеня бодро похлопал его по плечу. – У нас с тобой главное – здесь! Если хочешь знать, мне дома было ужасно не по себе: там всё такое… минувшее… не моё уже. Так что я и не знал, куда себя деть. Учитель говорит, чтобы чего-то достичь, надо уметь отказаться от прежнего, и что мудрые, возмужав, забывают детские чувства. Вот я, повзрослев, и отказываюсь от ребячьего. К чему мне оглядываться назад?! Всё моё – впереди. Так я больше добьюсь.
– Друг, всё не так! – горячо возразил Сергей. – Хорошее из нашей прошедшей жизни нам просто необходимо! Если бы ты побыл, как я, без памяти, ты бы понял! Ну ты только подумай, ведь там тебя любят! Там тебе всегда помогали, поддерживали, советовали, как лучше… Ты не один на свете: у тебя есть на земле родная душа! Это надо ценить, этого ничем, ну ничем не заменишь! Ты не представляешь, как мне сейчас одиноко, без прошлого. Ведь родные, друзья – это всё равно что наша стена, опора, это крепкий тыл в сражениях жизни. Я бы, например, не хотел забыть о тебе!
Нетеня молча, в замешательстве посмотрел на друга, и в его голубых простодушных глазах появилась какая-то недоуменная, тревожная мысль. Он словно пытался вспомнить что-то, что не давалось ему…
Но тут в их каморку вошёл Маландрин. Мальчики сейчас же вскочили и вытянулись по струнке.
– Нетеня, – торжественно объявил звездочёт. – За то, что ты так блестяще выполнил моё поручение, я повышаю тебя. Отныне я начинаю тебя обучать великому знанию звездогадания. Идём в смотровую башню.
Нетеня победоносно взглянул на друга и выбежал вслед за учителем.
А Сергей присел на свою постель и окинул тоскливым взглядом мрачную каменную каморку. Ему было почему-то не по себе. Необъяснимая тревога глодала его. Он не заметил, отчего и когда она началась, но, оставшись
При этой мысли мальчик вскочил. Может быть, он уронил это там, на траве, у порога, когда лежал без сознания? Он бросился к выходу. Может быть, оно до сих пор там лежит, затерявшись в траве?! Сейчас хоть и ночь, думал он, пересекая кухню, но светит луна, и всё замечательно видно!
Он выбежал в сени и потянул на себя тяжёлую дверь. Однако она не поддалась. Но ему так хотелось немедленно проверить свою догадку, что он дёрнул за ручку, что было сил…
И вдруг кто-то схватил его за лодыжку и стал её выворачивать. Сергей вскрикнул от боли и обернулся, цепляясь за ручку двери, чтобы сохранить равновесие. Но никого не увидел! Свет масляной лампы, висевшей под потолком, падал как раз туда, где должен был быть нападавший, – но нападавшего не было! А нога выкручивалась всё сильнее, и сильней становилась боль.
– Отпусти! – закричал Сергей. – Прекрати! Да больно же! – он упал на каменный пол и, изгибаясь, попытался схватить того, кто мучил его.
Но он хватал пустоту.
– А не трогай дверь! Будешь теперь придверника знать! – раздался возле него визгливый, лающий, препротивный голос. – Это тебе, чтобы неповадно было! – и невидимые когтистые лапы так крутанули ногу Сергея, что он закричал от боли.
На эти крики сверху, перескакивая через ступеньки, сбежал Нетеня. Он схватил Сергея под мышки и потащил его через сени. Только на лестнице к кухне невидимый страж отцепился от мальчика. Нетеня помог ему встать на здоровую ногу и доковылять до каморки. Здесь он оторвал от своей простыни длинную полосу и туго перевязал растянутую лодыжку.
– Ты легко отделался, – добродушно заметил он, глядя на бледное, покрывшееся испариной лицо Сергея. – Ты чего к двери полез? Нам нельзя! Её Маландрин отворяет. Придверник повинуется лишь владельцу ключа. Учитель сам по утрам отпирает дверь и выпускает меня, тогда придверник меня не трогает. А иначе может убить!
– Я же не знал, – морщась от боли, вздохнул Сергей.
– Ну теперь знаешь, – с состраданием констатировал его друг. – Зачем тебя в лес понесло?
– Я… вспомнил… хотел поискать у крыльца в траве… На мне была такая коротенькая бечёвка с… – он смутился и замолчал, потому что не знал, что на ней было.
– Это твой оберег? Я знаю, где он! – выпалил вдруг Нетеня.
Сергей удивлённо посмотрел на него. Тот покраснел до корней лохматых рыжих волос и, запинаясь, виновато пробормотал:
– Я… не должен был тебе говорить… Учитель не велел строго-настрого… Ты только ему не выдавай меня, ладно? Когда мы тебя нашли, он увидел его, снял с тебя и велел мне его закопать в лесу. И забыть, где закопал. Но мне тебя жалко… – он шмыгнул носом. – Ты и так ничего не помнишь! Если хочешь, я завтра утром его принесу. Как пойду в сарай за дровами, отрою и принесу! Но уговор: учителю его не показывай, а то он с меня голову снимет… – и он покосился на искалеченную ногу Сергея. – У тебя, кажется, сильное растяжение, будешь хромать пару недель, не меньше… Ну и лютый этот придверник!