Тайна Белого камня (ранняя редакция)
Шрифт:
— Мы его отовсюду заметим, — удовлетворенно сказал Вася. — Да и сосна приметная: кривая, вся крона на одном боку.
Прежде чем снова отправиться в путь, Вася распределил на всех поклажу. Мише дал лопату с надетым на черенок котелком, Леве — мешочек с картофелем. Себе Вася взял рюкзак, в котором лежала вся теплая одежда и остаток хлеба.
Отряд круто повернул направо, в обход болота. Полуденное солнце приветливо улыбалось путешественникам.
«На
Болото занимало котловину между двумя параллельно идущими гривами. Оно густо поросло осокой, кукушкиным мхом, багульником. По берегу пышно разрослись невысокие березки, тонковетвистые ивы. Много здесь было малины и крушины. Но буйной растительности часто приходило на смену обнаженное болото с бесчисленным множеством зеленых кочек, между которыми, как маленькие зеркала, блестела вода.
Больше часа уже шли ребята, но конца болота не было видно.
— Может, оно на сто километров растянулось, а мы хотим его обойти, — проговорил Миша.
— Нет, — убежденно ответил Вася. — Болота в борах большими не бывают. Другое дело, что их здесь много.
Грива заметно пошла на снижение. Через несколько минут отряд выбрался к небольшой ложбинке, по которой протекал ручей. Вася сбросил рюкзак.
— Отдыхать!
Миша лег животом на землю и стал пить из ручья. Он втягивал воду жадно, не отрываясь, словно боялся, что его вот-вот оттащат от живительного источника.
Потом Вася отрезал всем по куску хлеба. Миша проглотил его, не заметив.
— Давай картошку сварим? Хоть по одной. Есть сильно охота.
— Вечером сварим. Потерпи, Михаил.
— Опять потерпи! — зло крикнул Миша. — Что я теперь, сдохнуть должен, да?
— Мы же одинаково едим…
— А мне-то что? Вы сами захотели идти на Лысуху. Я же говорил: идем домой? Говорил! Не захотели, а теперь «потерпи»?!
— Саранск можно покушать. Их много здесь. Ягода есть…
— Наплевать мне на саранки и твою ягоду — кричал Миша. — Завели куда-то, а теперь «саранки», «ягода». Сам ешь, если хочешь, а мне давай картошку!
— Перестань орать, Мишка, — проговорил Лева. — Что ты на самом-то деле! Сам знаешь, что припасов у нас мало.
Но Миша продолжал исступленно кричать:
— А мне-то что! А мне-то что!
И все, что его сейчас переполняло — усталость, тоска по дому, голод, обида на друзей, — вдруг вылилось в громкие безудержные рыдания. Вася и Лева, растерянные, смотрели на товарища, не зная, что предпринять. Им было и жалко Мишу, и стыдно за него. Вася торопливо достал из мешочка кусок хлеба, подал Мише, но тот со злостью оттолкнул его руку.
…И снова в путь. Шли кромкой болота. У всех было подавленное настроение. Вася шагал молчаливый, хмурый, за ним плелся, глядя под ноги, Миша. Замыкал отряд Лева. Вся его бодрость пропала, он тяжело передвигал ноги. И вдруг он оступился. Хотел
Лева сильно двинул ногами, пытаясь выбраться из трясины, но опустился еще ниже. Ужас охватил его, и он закричал:
— На помощь! Спасите!
Миша бегал по берегу, не зная, как помочь брату. Первым пришел в себя Вася. Сообразив, что случилось, крикнул:
— Не шевелись, Лев! — Бросился к сосенке, сломал ее и один конец подал другу. — Хватайся!
Лева судорожно уцепился за ветки. Подоспел и Миша. Вдвоем они кое-как выволокли Леву на берег.
— Что ты в болото полез? — спросил Вася, отирая рукавом пот с лица.
— Мешок упал туда…
— В болото?
Лева кивнул.
Сколько ребята ни смотрели, мешочка нигде не было. Лева чувствовал себя преступником. Все, что угодно, но потерю последних продуктов он простить себе не мог. У Левы не хватало смелости даже взглянуть в глаза товарищей.
Вася дружески хлопнул его по плечу:
— Не тужи, Лев. Такое с каждым может случиться. Но Леву его слова не успокоили. Он знал, как скупо расходовал продукты Вася.
— Да брось ты переживать! — снова бодро сказал Вася. — В бору не пропадем. Тут, брат, много еды всякой.
Миша, у которого страх за Леву прошел, а вместо него проснулось раздражение, повернулся к Васе:
— Говорил тебе: давай картошки сварим! Так не захотел! Заэкономился!
— Да замолчи ты! — грубо прикрикнул Вася, В его глазах блеснула недобрая искорка.
Лева кое-как выстирал брюки в болотной воде, надел их.
— Ну и история, капитан, — угрюмо произнес он — Не вернуться ли нам, в самом деле, назад?
Вася кинул быстрый взгляд на Леву, молча надел на плечи рюкзак и, не оглядываясь, пошел вперед.
Разлад
Шли долго, а болото все тянулось и тянулось, словно и впрямь ему не было конца. Ребята еле тащились, усталые, обиженные друг на друга, угрюмые.
Теперь в маленьком отряде не слышалось прежних шуток, жизнерадостного Смеха, разговоров и возгласов. Каждый жил своими мыслями, своими болями и обидами. И никто не хотел думать об общем деле, ради которого они пришли сюда.
У Миши после неудачи на полуострове уже прочно сложилось мнение, что партизанская карта — ерунда, что путешествие — пустая трата времени и ни к чему хорошему не приведет. «Если есть какая-нибудь тайна, — думал Миша, — то она и без нас давным-давно раскрыта». Шел он вперед только потому, что вернуться не хватало решимости.