Тайна безопасности
Шрифт:
– Пошла вон, – тихо ответила Анна.
– Простите?
– ПОШЛА ВОН! – в порыве ярости повысила голос Анна. – НЕМЕДЛЕННО!
Компаньонка попыталась что-то сказать, но встретилась взглядом с госпожой и проглотила так и не сорвавшиеся с губ слова. Втянув голову в плечи, Исабель просто кивнула и быстро покинула покои.
Стиснутые зубы Анны с трудом разжались, и девушка медленно выдохнула. Затем она вновь повернулась к окну.
Не думать об этом. Иначе можно потерять контроль над собой. Интересно, что же там такое белеет? Странная
В дверь снова постучали.
– Разрешишь? – заглянула верная Марта.
– Я не в духе.
– Да я уж поняла это по тому, как пробкой выскочила из твоих покоев Исабель, – хмыкнула подруга. – Но к тебе направляется герцог. Хочет поговорить.
Анна поморщилась. Только не это. Она была определенно не в том состоянии, чтобы спорить с отцом. Но разве можно избежать разговора, которого желает герцог Эссоль?
– Вели седлать мою лошадь, – только и ответила Анна. – После этой беседы мне точно не помешает прогулка.
Марта кивнула и скрылась за дверью, впуская в покои герцога.
Фелипе Еухенио, все такой же поджарый и быстрый как и всегда, вошел к ней уверенным шагом делового человека. Анна присела в реверансе и снова отвернулась к окну. Подобную вольность она себе позволить могла.
– Рауль рвет и мечет, – вместо приветствия сообщил герцог. – Мой вице-канцлер в ярости.
– Интересно, что же вывело его из душевного равновесия? – максимально равнодушно поинтересовалась девушка.
– Красный платок его рода на шпиле центральной башни.
– Это досадно, – спокойно откликнулась Анна, все так же внимательно вглядываясь в белый предмет на волнах, который принял более четкие очертания, напоминая кусочек расколотой яичной скорлупы. Огромной скорлупы.
– Как он там оказался? – строго спросил герцог.
– Случайность, – Анне на мгновение показалось, что на заинтересовавшем ее предмете можно различить человеческий силуэт.
– Анна, – тихо позвал отец. Позвал так, что девушка отвлеклась от окна и обернулась к нему, встретившись взглядом. – Я понимаю, как тебе не по душе этот брак. Но мы все тысячу раз обговаривали. Я могу рассказать тебе далеко не все, но поверь мне, так надо, и так лучше для тебя. Он достойный человек.
– Я знаю, – Анна вздохнула. – Передай ему, что я огорчена и расстроена произошедшим. Служанка, неплотно закрывшая на ночь ставни, уже найдена и будет сурово наказана за проступок, а я приношу ему свои глубочайшие извинения.
«Пусть ими подавится», – мысленно закончила она, снова отворачиваясь к окну.
Герцог кивнул:
– Это разумно.
Кажется, он хотел сказать что-то еще, но спина Анны не располагала к разговору, и потому отец, замявшись на мгновение, решительно покинул покои.
Анна снова нашла глазами таинственный предмет на волнах и застыла в изумлении. Там действительно был человек, который только что поднял голову и снова безвольно уронил ее! Черт побери!
Не
V
Так вот она какая, смерть. Он не открывал глаз, и плыл по черно-синей реке, берега которой то сужались, то расходились в стороны. Он честно пытался рассмотреть, что там, на берегу, но видел только сине-черные тени, громоздившиеся в формы, которые было невозможно осмыслить. Спирали, сплетения, переливы. Формы перетекали одна в другую, и он принадлежал этой реке. Хотел вынырнуть, но не мог. Пытался сделать вдох, но легкие не слушались. Его вообще не слушалось все тело, да и было ли оно? Или все, что от него осталось – это комок гаснущего сознания в черно-синем небытии?
Он отчаянно пытался вспомнить, кто он и куда плывет, но мозг не позволял ему это сделать. Он даже не мог вспомнить собственное имя, оно казалось ему неважным и малозначимым. Только понимание того, что он умер, плыло где-то по краю сознания, не затрагивая его чувств. Кажется, он оставил кого-то в этом мире и должен об этом жалеть. Кого? Мозг молчал. Жалости не было. Лишь созерцание. Попытки вынырнуть из покачивавших его волн не приносили успеха. Черно-синие линии снова сплетались в фигуры, и он опять отчаянно их рассматривал. В конце концов, он умирал впервые, и хотел запомнить этот момент. Нелепица. Запомнить смерть. Возможно ли?
Но это было легче, чем вспомнить собственное имя. Кто же он? Кем был? И кто он теперь?
Голос на самом краю сознания настойчиво спрашивал его об этом. Как тебя зовут? Кто ты? Измученный обессиленный мозг сделал усилие, и он услышал собственный хриплый голос:
– Грег. Грег Марин, – и лишь спустя мгновение он осознал, что спрашивавший его голос был женским.
Впрочем, сине-черные волны отчаянно не хотели выпускать его из своего плена. Он пытался открыть глаза, но они слипались снова. Сквозь вату и туман он понял, что у него все еще есть глаза. А, значит, и тело еще осталось, и, кажется, оно начинает ему подчиняться.
Женский голос спрашивал его что-то еще, но единственное, что Грег смог вымолвить пересохшими губами, было:
– Пить…
Губ коснулась приятная прохлада воды, и Грег жадно сделал несколько глотков. Вода придала ему сил, и он, наконец, сфокусировал взгляд. Перед его глазами была красивая женская грудь в обрамлении декольте.
Он все-таки умер. И попал… куда там попадают те, по чьей вере в раю ждут одалиски… вакханки или кто там еще встречает павшего героя? А, он же атеист. Да какая разница, ради такой встречи можно и уверовать в Вальхаллу. Или одалиски все же не в Вальхалле?