Тайна брата

Смит Дэн

— Ненавижу тебя, — говорю, глядя с пола на Вольфа. — Ненавижу.

Вольф встает, не выпуская из рук ремня.

— Вы проведете эту ночь в камерах, а я тем временем решу, что с вами делать. У вас там будет повод подумать над своим поведением и решить, готовы ли вы стать хорошими немцами.

Кошмар

Поднять Лизу на ноги получилось не сразу. Ни встать, ни идти без моей помощи она не может. Вольф выводит нас из кабинета. В темном коридоре, как древний призрак, витает

запах дезинфекции. Инспектор шагает позади, направляя нас.

Проходим мимо кабинета, совсем как у Вольфа, только в середине стоит стул. Дальше комната, забитая шкафами с документами. В конце коридора нас встречает лестница, ведущая во тьму, на второй этаж. Так и аду, что нам прикажут идти туда. Но Вольф командует открыть дверь в стене под лестницей. Передо мной распахивается черный провал.

— Спускайся, — требует Вольф.

Поддерживая Лизу, шагаю вперед. Мы спускаемся в подвал. Не такой подвал, как у бабушки с дедом, а просторное помещение с лестницей, по которой можно идти вдвоем.

Вольф включает свет. Да, в этом подвале не хранят старую мебель и велики. Здесь не стоит печка, зимой ревущая пламенем. Тут обитают иные кошмары.

Помещение раза в два-три побольше, чем наш подвал. Никакого мусора, зато к холодным стенам приделано шесть клеток, три с одной стороны, три с другой. Словно маленький зоопарк. Между ними столько места, что взрослый мужчина, раскинув руки, может пройти из конца в конец и ни разу не коснуться железных прутьев. Пол каменный, некрашеный, зато весь в небрежно оттертых пятнах. Сразу ясно, это следы прежних узников, кровь людей, которых давно нет.

В каждой клетке стоят деревянные нары. Простыня на них есть в единственной занятой клетке.

Там сидит Стефан. У меня екает сердце.

Едва завидев меня, он садится.

— Ты-то здесь как очутился?

— Рисовал на стенах, — говорит Вольф. — «Пират эдельвейса», прямо как старший брат.

Стефан недоуменно и тревожно разглядывает меня, потом качает головой.

— Вы ошиблись, это была моя листовка, это я рисовал на стенах.

Мы подходим ближе к клетке, и я отчетливо вижу на брате синяки. Лампочка светит тускло, но этого хватает, чтобы разглядеть следы побоев. Левый глаз заплыл, прямо как у меня после парада, губа раздулась, на ней засохла корка крови. Некогда длинные волосы сострижены под ноль.

— Что ты с ним сделал? — спрашиваю у Вольфа, шагая прямиком к клетке. — Ты, свинья, что ты сделал с моим братом?

Обернувшись, смотрю Вольфу в глаза.

— Не надо, — просит Стефан. — Делай, что он говорит. Расскажи обо всем, что он спросит.

— Слышу речи истинного немца, — говорит Вольф. — Видишь, как мы делаем из людей настоящих патриотов? Когда Стефан попал к нам, он только ругался и плевался. А посмотри на него сейчас.

— И что с ним дальше будет? — спрашиваю.

— Еще не решил, — признается Вольф. — То ли он усвоил урок, то ли его стоит еще подержать. Или отправить в лагерь.

Тут я

замечаю, что Лиза перестала висеть на мне. Она крепче стоит на ногах, руки наливаются силой. Она больше не всхлипывает. Вольф стоит сзади, он не видит ее лица, а я вижу.

Оно преисполнено яростью.

Становится ясно, что девочка сейчас натворит бед и надо ее остановить. Но я не успеваю. В тот же миг Лиза издает жуткий вопль, такой громкий и внезапный, что все замирают, пораженные.

Эхо еще гуляет по подвалу, а Лиза уже прыгает на Вольфа. Она застает инспектора врасплох и сбивает с ног. Его голова с лязгом врезается в решетку клетки на той стороне прохода. Тело соскальзывает на пол, а Лиза рушится сверху, выдирает у Вольфа из рук кожаный ремень и остервенело лупит его.

Тот лежит пластом, не издавая ни звука. Лиза молотит его по лицу и груди. На взмахе перехватываю ремень. Подруга озирается, удивленная, что кто-то посмел ей помешать. Кажется, она готова ударить меня.

— Не надо, прекрати, — поднимаю ее на ноги.

После удара головой Вольф ни разу не дернулся. Лиза стоит над ним, плечи гуляют вверх-вниз, дыхание рвется из груди.

— Он помер? — спрашиваю. — Ты его…

— Нет, — говорит Стефан. — Он без сознания. Заметно, как он дышит.

Оборачиваюсь к брату.

— Что нам делать?

— Бегите, пока он не пришел в себя. У вас вообще нет времени.

— А потом?

— Главное, выберитесь отсюда.

— А как же ты? Я тебя здесь не оставлю. Если он придет в себя, мы сбежим, а ты будешь в клетке, он… страшно подумать.

— Обо мне не переживай, — просит Стефан. — Карл, беги отсюда. Беги домой, к маме, скажи, пусть дед увозит вас на машине. — В голосе брата звенит отчаяние и паника. — Уезжайте куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— Без тебя я не уйду.

Во мне тоже вскипает ярость и паника. Мы заварили жуткую кашу. Как же так вышло? По плану я должен был уже быть дома, лежать в кровати и хвалить себя за то, как ловко мы разрисовали штаб гестапо.

— Бегите прочь. — Стефан хватается за прутья решетки.

— Надо найти ключ, — говорю, лихорадочно озираясь.

— Карл, беги.

— Где ключ?

— Карл…

— БЕЗ ТЕБЯ НЕ УЙДУ! — ору на него. — ГДЕ КЛЮЧ?

— У него в кармане, — говорит Стефан. — Поспеши.

Упав на корточки рядом с Вольфом, сую руку ему в карман. Тот, застонав, приоткрывает глаза. Я нащупываю связку ключей.

— Быстрее! — кричит Стефан.

Вслед за ключами из кармана выползает длинная веревка.

— Давай же!

Непослушными руками пытаюсь развязать узел.

Вольф нащупывает меня взглядом.

— Мальчик… — выдавливает он из себя.

Узел поддается, и я бегу к клетке.

— Стой, — медленно, вяло говорит Вольф, приподнимаясь на локтях и падая на землю.

Лиза стоит над ним, готовая снова накинутся на него с кулаками.

— Стой, — повторяет Вольф. — Стой. Я… знаю… кто… ты…