Тайна Черного дома
Шрифт:
На всякий случай Буков вынул своего «Макарова». Не очень-то любил он стрелять. Но когда это было необходимо, стрелял без колебаний. Он быстро определил, что за последнее время здесь побывали дважды. Сперва вроде с обыском, а точнее сказать, с грубым, бесцеремонным шмоном. Но после этого успел побывать еще кто-то. Буков догадался об этом по неким, едва уловимым признакам. По тапочкам, к примеру, неожиданно аккуратно стоящим у дивана. Оставить их так мог только хозяин, который хоть в каких-то деталях машинально старается восстановить растерзанный порядок. Или вот еще ящик, прилежно задвинутый среди общего кавардака.
Кто обыскивал дом,
Но после ворюг был, несомненно, хозяин, этот самый Лучков. Что он тут делал? Буков заглянул в тот самый ящик, что был аккуратно задвинут. Нательное белье — несколько старых трусов да маек. Почему старых? Вывод очевиден: все, что поновее, он взял с собой, а старое бросил.
Что же могли искать в этой бесцветно-бедной обстановке бандиты, Буков даже предположить не мог. В конце концов это его и не касалось.
Теперь стоило немного пораскинуть мозгами. На первый взгляд может показаться, что он ничего не добился: клетку нашел, а птичка заранее упорхнула! Но он остро чувствовал, что разгадка близка. Еще один рывок, и с ребусом будет покончено. Какие же для этого основания? Пока что Буков мог. сформулировать лишь малое: вчера этот тип взял машину и потом вернул ее… почти на то же место. Вывод ясен: он хотел запутать Букова. Еще более важно то, что из всего этого можно сделать заключение: разыскиваемый не убежал ни в другой город, ни даже в другой район. Скорее всего, он где-то здесь, может быть, даже на соседней улице или в соседнем доме. Но что это дает ему, Букову? Он вспомнил, что у него была благая идея пройтись по соседям, и решительно покинул сирую, наводящую на мрачные мысли обитель своего клиента.
В этот день Буков, сколько ни старался, добиться ничего больше не смог. Соседи, будто сговорившись, все куда-то запропастились, исчезли. Он прождал до вечера, до ночи. Дождался наконец ярко раскрашенной вертихвостки на возрастном излете. Но она сказала, что ничего не знает. А про такого серого и скучного, как этот, из пятидесятой квартиры, — тем более. Соседка из сорок девятой, по ее сведениям, какая-то археологиня. Чего откапывает? Судя по ее наклонностям, древний публичный дом. А из пятьдесят первой квартиры бабулька, так она просто… Не договорив, вертихвостка постучала себя по голове. Она, может, и сейчас дома, но ни за что не откроет. Чахнет у своего дверного «глазка», а чтоб открыть — задавитесь!
В заключение вертихвосточка намекнула Букову, что у нее вкусный чай и к чаю кое-что имеется. Буков поблагодарил и поспешно ретировался, представляя по дороге, каким недостатком она заклеймит его самого.
На следующее утро он отправился звонить в пятьдесят первую квартиру. На звонок не открыли, но у него осталось ощущение, что жизнь за дверью присутствовала. Тогда он пошел в милицию, чтобы повидаться с Никифоровым. Этот лейтенант казался ему толковым человеком, хотя и явно сторонился его по непонятным причинам. Именно сейчас посоветоваться с ним было бы очень недурно.
Увы, Никифоров уже второй день был на задании. Букову почему-то остро показалось: повидай он сейчас лейтенанта и многое прояснилось бы. Бред, возможно. Но непонятное чувство чего-то странного, тревожного не оставляло его. «От слабости это! — с осуждением подумал о себе Буков. — Надо ходить, надо искать, ловить удачу.
Так и прошел весь день — в нелегких раздумьях и безрезультатно.
На третьи сутки после того как Лука и Никифоров добыли клад, Буков снова направил стопы в сторону квартиры Лучкова. «Я ее достану, эту старую швабру, чего бы мне это ни стоило!» — приказал он сам себе по дороге. Имелась в виду, конечно, старуха из пятьдесят первой квартиры. Хочешь, не хочешь, а дверь ее была как раз напротив двери Луки Лучкова, причем у нее одной-единственной на всей площадке в двери был «глазок». Тут уж не только так называемая интуиция, тут и простой здравый смысл говорил о том, что он должен достать эту неуловимую старую заразу.
Было около десяти утра. Это значило, что вертихвостка была на работе, археологиня — в экспедиции, а Лучков вернуться не мог. И, стало быть, со старухой они были сейчас на площадке одни.
Буков решительно позвонил в дверь, и опять за нею ему послышалось таинственное шуршание.
— Послушайте, гражданка! Я сотрудник милиции и по Указу Президента могут теперь войти в вашу квартиру без всякого разрешения. Вам известно об этом?!
Шебуршание за дверью стало каким-то нервным.
— Руководство уполномочило меня выдавать денежное вознаграждение гражданам, предоставившим ценную информацию! — Выдав эту долгую тираду, он сплюнул. — Значительные суммы! Вы слышите?!
Дверь отворилась. Буков был готов убить старую грымзу. Но, к сожалению, не имел такой возможности.
Между тем рассказ ее дорогого стоил. Очень жаль, что она так долго тянула. Он потерял несколько драгоценных дней. Старушенция, оказывается, видела, как Лучков приходил сюда в последний раз.
— Сколько дней назад?
— Пять…
Все совпадало. Причем ответила она как из пушки. Ей якобы не спалось. На самом деле, как догадался Буков, она подкарауливала вертихвостку, к которой, по-видимому, питала давнюю и взаимную «приязнь». Вместо вертихвостки в поле ее зрения оказался Лучков… с каким-то мужчиной. Букову не терпелось немедленно разузнать про мужчину, но он почему-то сдержал себя. И продолжал слушать о том, как пришедший с Лучковым мужчина одним ударом вышиб дверь. Они пробыли внутри минут десять, а когда уходили, в руке у ее соседа Лучкова был чемодан. Таким образом, предположение Букова блестяще подтвердилось!
Для поддержания старухиного энтузиазма Буков вынул пятитысячную бумажку. О, если бы можно было описать, с каким вожделением она взяла эти жалкие по теперешним параметрам деньги. Это была жадная старуха, верно. Но так же верно и то, что это была старуха бедная и полуголодная, как и огромное большинство сегодняшних наших русских старух.
— А теперь опишите мне того, второго… — Сердце Букова забилось. — Вы его хорошо помните?..
Старуха устремила на него жалобно горящий взгляд. Она поняла, что Букову это важно.
— Я так-то описать не умею. Вы мне вопросы задавайте.
— Роста он какого — выше меня, ниже?..
— Примерно с вас…
— Лицо вытянутое? Или круглое?
Старуха повела взглядом из стороны в сторону, размышляла, видно, стараясь угадать, что приятнее услышать Букову.
— Скорее, продолговатое…
Буков чуть не кивнул, чуть не воскликнул поощрительно: «Правильно!»
— Глаза синие?
— Синие!
— Волосы русые, густые, на правый бок?
— Верно…
Наконец он опомнился, словно вынырнул из сеанса гипнотизера.