Тайна Черного дома
Шрифт:
— Нет, такого я у нас не встречал. С другой стороны, может, и видел… но очень уж безликая рожа, прошу прощения.
И распоряжением майора Никифоров был как бы прикомандирован с этого часа к капитану Букову.
— А бабушке этой все-таки нет возможности к нам подъехать? — Никифоров специально ваньку валял, тянул время, не желая помогать этой мафиозной ищейке.
— И паспортный, как назло, закрыт сегодня! — не обращая внимания на его риторический вопрос, проговорил Буков.
— Можно по жэкам пройтись… — неуверенно сказал Никифоров.
— Можно-то,
— А что я еще могу, Михаил Петрович, посудите сами?
— Позвони паспортистке, пусть поищет у себя. Намекни, что не задаром.
— Попробую…
В отделении хорошо был известен гулящий нрав паспортистки, и Никифоров не сомневался, что дома ее не окажется. А если и дома, так трубку не возьмет. Так и вышло.
— Может, с участковыми поговорить?.. — вслух рассуждал Буков.
— Ну, ты же сам понимаешь, в отделении они не сидят.
«А что, — подумал Никифоров, — он меня на «ты», а я так и буду «выкать»? Тоже мне — цаца…»
— Ладно, — помрачнев, вздохнул Буков. — Тащи адреса жэков.
Никифоров делал дело, не торопясь, и размышлял. «Ну, а если он и найдет лучковскую квартиру — что дальше-то?» У него даже мелькнула мысль помочь капитану найти квартиру. Чтобы тот зашел в брошенную квартиру, как в тупик — и привет! Но он сразу же отмахнулся от этого варианта и мысленно послал капитана подальше.
— Ну помоги же, помоги! — бубнил Буков, просматривая листок с адресами.
— Как?..
— Мне говорили, у тебя интуиция…
— Интуиция, едрена-корень! Много ты с ней отыщешь? — Никифоров усмехнулся. — Я в этом «Спортлото» не участвую!
— Что же делать?
— Понятно, что — ходить…
— Поможешь?
— Пошли…
Сам Буков интуицией, как оказалось, не располагал. Он перебирал адреса жэков, как карты, и раз за разом шел не туда. Так они обошли конторы три или четыре. А в следующую уже опоздали — дверь была заперта.
— Что у вас, все так рано закрываются?
— По-моему, все…
— Ладно. Пройдусь тогда по району. Не составишь компанию?
— Не понял, в чем смысл твоей прогулки.
— Да он, понимаешь ли, вроде как машину угнал. Похожу по дворам, может, повезет…
— А что за машина-то?
— «Жигули» — девятка…
— Черная?
— Откуда знаешь?!
— Просто догадался, на какую «старушку» ты работаешь. Бандюги! Черный «жигуль» — девятка — самая их машина.
— Отстал от жизни! — покачал головой Буков. — Мафия теперь разъезжает на «мерседесах» и «БМВ». А мой клиент — простой труженик.
— Откуда же он такие бабки берет, чтобы тебе платить?
Буков задержал на Никифорове пристальный, с прищуром взгляд.
— Хочешь, вместе поработаем? Поставлю тебя на довольствие!
— Спасибо, товарищ капитан. Не люблю я такие дела.
— Напрасно… — Буков продолжал смотреть на Никифорова изучающе. Кто не работает теперь налево, по его понятиям, был подозрителен.
Никифоров понял это и, пожав плечами, проговорил примирительно:
— Может
Лука давно не был на Бауманской и теперь шел как бы среди чужого города. Среди новых магазинов, ларьков, ярких вывесок. Лишь изредка взгляд выхватывал из всей этой мишуры знакомые фрагменты.
Он вдруг остановился у кромки тротуара. Вот здесь и они остановились когда-то, много лет назад. Лука Лучков и Толян Турукин. Толян сунул ему под нос железный шарик: «Тебе не пахнет, а мне пахнет!»
Какую удивительную роль сыграл этот человек в его судьбе! Мало сказать, удивительную… Ладно, еще не вечер!
Вспомнив о Турукине, Лука спохватился, подумал о том, что ему надо теперь постоянно следить, нет ли преследователей, шпиков. Ирония судьбы! Лет десять он мечтал, потом десять лет трудился в поте лица своего, чтобы теперь трепетать, бояться любого пристального взгляда. Надо хоть золото найти, подумал он, а то дрожит, как настоящий богач, а у самого в кармане несколько жалких тысяч, да и то взятых у Натальи из сумочки.
Почувствовав, что созрел для работы, Лука трижды нажал там, где положено. И сразу исчезли все запахи, остался лишь единственный, необходимый ему запах желтого металла, казавшийся и сам по себе янтарным. Он то приближался, то исчезал, сопровождая обручальные кольца, серьги и медальоны. Солидный дух пронес с собой мимо Луки очень грузный мужчина в кепке-аэродроме, безошибочно выдающей в нем кавказца. То ли часы у него были карманные, то ли перстень величиною с баранку, граммов на двести, какие обожают теперь мафиози и извращенцы.
Наконец нога его ступила на территорию Чешихи. Никакой границы, отделяющей ее от остального мира, никогда не было. Но любой недруг, преследовавший когда-то юного Луку Лучкова, знал, что лупить его можно было только до улицы Почтовой, а дальше — стоп, машина! Там уже Чешиха — его территория! Каждый, наверное, помнит подобное из своего детства.
Улицы возле метро «Бауманская» сильно пострадали от перемен. Чешиха же была просто раздавлена, погребена под мастодонтами новых зданий МВТУ. Причем военно-промышленный комплекс, безжалостно поглотивший все и вся, сам теперь находился при последнем издыхании благодаря Перестройке. Громадные полупустые или вовсе не задействованные корпуса лабораторий, цехов, административных зданий производили впечатление чего-то мертвого, инопланетянского.
Лука углубился в дебри этих бездушно-некрасивых грязных громадин, пытаясь определить место, где стоял когда-то их' двухэтажный домишко. Говорил, что он был построен еще при Петре Великом. А ведь здесь был и двор, столик для домино, весь изрезанный, понятно, исписанный именами местных девчонок, были высокие деревья. Одно дерево он вдруг увидел. И узнал его. По нему можно было влезть в окно своей квартиры, что и делал нередко Лука, забывая ключи.
Ему показалось, что и дерево узнало его. Оно сохранилось чудом, забытое, запуганное, полуживое под серой, бесконечно уходящей ввысь стеной.