Тайна девичьего камня
Шрифт:
Боже мой, подумала Ида, какая же она огромная!
Маслянистые крылья слабо мерцали, из клюва слышался пронзительный металлический звук. Миккола нацелил браунинг и снова выстрелил — БУМ!
Чайка нырнула под доски моста и исчезла. Миккола выругался. Из ран на его лице сочилась кровь. Внезапно он наставил револьвер прямо на Иду, и несколько секунд она неподвижно смотрела в его широко открытые глаза.
Но тут он повернулся и попытался поковылять дальше по висячему мосту. Рюкзак на три четверти свисал с его руки, мост
— Но что…
С этими словами он провалился, одна из досок раскололась пополам и отвалилась. В эту минуту она увидела, что под другими досками вперед ползет что-то большое и темное.
Это вернулась чайка, она крепко держалась когтями за доски. Миккола услышал щелканье и звук ползущей птицы и быстро обернулся — с выражением ужаса на лице — и опять выстрел, наискось и вниз.
Еще одна доска сломалась и упала в бурлящую глубину. Он был бледен, подбородок весь в крови, было видно, что он страшно устал. Он остался стоять посередине моста, все время глядя вниз по течению.
— Что это? — закричал он.
Что он делает? — подумала она. Почему он добровольно пошел по этому мосту? Ведь он же хотел как можно быстрее вернуться обратно в машину.
Миккола заковылял дальше по редким скользким доскам. Засунув руку в карман пуховика, он вынул оттуда белую картонную коробку. Дышал он все быстрее и быстрее. Казалось, он по-прежнему смотрел вниз по течению.
На что он смотрит?
Она немного наклонилась вперед и заглянула вниз в ущелье.
Между отвесными скалами в сотне метров от них на фоне снега она увидела шесть теней. Они безо всяких усилий летели по ветру над покрытой снегом рекой.
Зрелище было совершенно нереальным — почти нелепым, — но она видела именно это.
Шесть чаек.
И тут она увидела остальное: Миккола пытался открыть коробку с патронами. Пальцы у него дрожали. Вскоре он выронил два патрона, которые с металлическим звуком стукнулись о доски. Он выругался, но засунул остальные патроны в магазин револьвера. Птицы подлетели очень быстро, одновременно поднявшись вверх и разделившись на две группы.
Стоило Микколе дотронуться до кожуха и поднять револьвер, как птицы словно взяли его в кольцо. Ида вздрогнула.
Им нужен не он, мелькнуло у нее в голове, а рюкзак.
Девичий камень. Наверное, он выпал из коробки в рюкзак. Невероятно, но Миккола им просто мешает, как лежачий полицейский, и не понимает этого.
А что, если потом они набросятся на меня?
Нет, зачем я им? Я же не камень.
Ида огляделась и обнаружила выступ у края и внизу расщелину в скале в нескольких метрах от того места, где она находилась, и еще ниже — стену для скалолазания, ведущую вниз к берегу.
Мне надо спрятаться!
Миккола опять закричал страшным криком, и, начав двигаться, она посмотрела вверх на мост.
Он стоял в облаке маленьких белых перьев, которые вывалились из разорванной подкладки пуховика.
Она опять посмотрела вверх. Весь мост висел наискось. Один из несущих канатов оборвался и потянул за собой один из стальных тросов, и несколько трухлявых залатанных досок упали прямо вниз, пробив широкие черные дыры в пористом льду.
И тут она увидела тело Микколы.
Оно застряло в одном из канатов, одна нога запуталась в канате, а все его широкое туловище болталось вверх-вниз в нескольких метрах надо льдом. Живот был вспорот, печень и почки, похоже, вывалились наружу и упали в воду, большая часть тонкой кишки ходила туда-сюда по ветру, как блестящий садовый шланг, доставая почти до самого водоворота. Все ноги были в крови, лицо без признаков жизни и полностью разодрано в клочья.
Револьвер выпал из его сведенной судорогой руки, куртка тоже соскользнула вниз, а вслед за ней и рюкзак. Он упал вниз, ударился о лед и раскрылся, и, как в замедленной съемке, она увидела, как зеленая шкатулка, Девичий камень и все моллюски выкатились на мокрую кромку льда прямо рядом с пороговым течением.
Чайки, похоже, сбились с толку — в ушах все время стоял их высокочастотный, почти наэлектризованный крик. Казалось, они уже не знали, в каком направлении двигаться. Одна из них поднялась высоко в воздух, и остальные последовали за ней.
Камень — где он? Не схватили ли его птицы?
Но тут она совершенно отчетливо увидела зеленую свинцовую шкатулку — шкатулка лежала на льду, почти на самой середине реки, прямо под ней, рядом с сырой полыньей, которую пробила упавшая доска. В этом месте образовалась большая лужа; доска провалилась под лед, и ее унесло водоворотом.
Вот. Вот он! Девичий камень, совсем рядом с дырой. Сколько до него? Метра три?
Я должна положить его в шкатулку!
Может, пойти за Лассе?
Она несколько раз посмотрела на лед, такой с виду тонкий.
Нет, не успею. Надо немедленно спасать камень.
Но — почему птицы больше не нападают на камень?
Может быть, вода приглушает то… что они чувствуют? Или их испугали выстрелы?
Внезапно за ее спиной, в расщелине скалы, послышалось шипение. Она вздрогнула и очень медленно повернула голову.
Там сидела одна из чаек: бело-серое блестящее оперение, открытый желто-красный клюв. Темная жидкость вытекала из раны на затылке. Ряды острых маленьких неровностей в клюве.
Ида увидела, что чайка тяжело ранена, одно крыло у нее сместилось. Птица медленно поворачивала голову в ее сторону. И тут она разглядела.
Глаза. Как стеклянные, с ледяным пристальным взглядом, но необычайно яркие, словно два маленьких диода. Чайка опять прошипела и сделала вялый выпад, а потом резанула клювом воздух.