Тайна доктора Верекера
Шрифт:
— Почти год.
— А что заставило тебя отправиться в такое далекое место? — спросила Коринда.
— Ну, эту больницу — она была частично основана на деньги моего соотечественника, который открывал больницы в разных местах на Востоке, — возглавлял один из самых известных специалистов. Вы, наверно, слышали о докторе Баррет-Рерсби?
— Я слышала, — быстро сказала Десима. — Он работал в «Св. Джуде», специалист по тропическим болезням. Все были поражены, когда он неожиданно решил отказаться от своей лондонской практики и принять назначение за границей. Это было как раз перед тем, как я начала работать в «Св. Джуде». Я помню о нем только
— Вероятно. Но он был — и по-прежнему является — величайшим авторитетом в своей области, — сухо сказал Ледьярд. — Мне хотелось с ним работать, а в Лондоне это было невозможно. Я использовал связи своего родственника врача, который был хорошо с ним знаком, и попал в Малайю. Но не попал бы в больницу, если бы не встретил Фила Грантли. Мы с ним подружились. Между прочим, — он посмотрел на Десиму, — я тогда все время жил с Филом в одном доме.
— Тогда ты должен был там все знать! — воскликнула Коринда. — Ты был знаком с миссис Симпсон?
— Да, ее все знали.
— Она была… очень красива? — спросила Десима.
— Да. Привлекательна… очень. Не умна, но очень эмоциональна. Вышла замуж за Нила Симпсона вопреки воле родителей; он был гораздо старше ее, выпивал, был настоящий собственник и очень ревнивый к тому же. Я предупреждал Фила… Гранта, — он слегка улыбнулся Десиме, — что она из таких женщин, которые причиняют массу неприятностей. Муж постоянно отлучался по работе. И для такой женщины, как она, ей слишком часто приходилось оставаться одной. Но самое странное, что она никогда не проявляла никаких признаков увлечения Грантом. Он был ее врачом и, как она однажды мне сказала, ее лучшим другом. Да и Симпсон никогда не ревновал к нему — больше того, он часто говорил, что во время его отлучек Кей в безопасности, пока с ней Грант.
— Доктор Ледьярд. — Десима наклонилась, внимательно глядя на него. — Кто был тот человек, с которым она встречалась ночью? Что он делал на веранде Гранта, когда все спали?
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Я сам спрашиваю себя об этом — особенно после того, как мистер Конистон воскресил эту историю и я увиделся с Грантом.
— Вы считаете, что Грант это знает?
— Возможно. Послушайте, — быстро продолжал он, — этот дом располагался на прямой дороге, ведущей к больнице. В больнице работало много врачей и других мужчин из персонала. Она всех их знала. Предположим, Кей подвозила одного из них в больницу в тот вечер и они захотели остановиться и поговорить так, чтобы их не увидели. В доме Гранта было темно, и он выглядел пустым. Они вошли и сели на веранде. Друг Кей охладел к ней и хотел освободиться. Зная Кей, я предположу, что она захотела удержать его. Разговор мог вполне быть таким, каким услышал его Молей: у него не хватило бы ума все выдумать. И если спутник Кей был именно тем, кем я его считаю, вполне вероятно, что Грант защищал его, даже рискуя собственной карьерой.
— Тогда, Энди, ты должен нам сказать, кто этот человек, — настаивала Коринда.
Ледьярд сделал раздраженный жест.
— Прости, не могу. Никаких доказательств. Не могу пускаться в такие действия против человека моей профессии. Я тебе сказал, что не знаю — только предполагаю. Но я поговорю с
Десима на это не надеялась. Когда все ушли, она вернулась в гостиную и смотрела на погасший очаг. Никогда в жизни она не испытывала такого отчаяния.
Эту ночь Десима почти не спала. Она лежала, глядя широко раскрытыми глазами в темноту, снова и снова обдумывая происшедшее. И всегда все заканчивалось одним и тем же вопросом: справедлива ли догадка Энди Ледьярда, что Грант по какой-то донкихотской причине позволил сломать всю свою карьеру, чтобы защитить кого-то?
На следующее утро она получила неожиданное письмо.
«Моя дорогая Десима, я на несколько дней остановилась в Эмблсайде, и если ты сможешь завтра днем приехать и выпить со мной чая, будет здорово снова тебя увидеть и посплетничать о прежних временах.
Я сегодня пыталась тебе позвонить, но никто не ответил, а теперь я до вечера буду занята, так что надеюсь, ты вовремя получишь письмо и тебя ничего не задержит. Кстати, если не знаешь, я теперь лицензированная медсестра!
Как всегда, Розамунда».
Когда Десима проходила подготовку в «Св. Джуде», Розамунда Джеймс была там штатной сестрой. Она была первым человеком, принадлежащим тем насыщенным, счастливым дням жизни Десимы, который появился на севере после ее отъезда из Лондона. Десима позвонила в гостиницу, ей сказали, что мисс Джеймс вышла. Тогда она оставила сообщение, что приедет к четырем часам.
До Эмблсайда Десима добралась в автобусе. По дороге она думала, знает ли сестра Джеймс Гранта. В таком случае не нужно выдавать его местонахождение.
Когда она подошла к хорошо известному отелю на главной улице, Розамунда уже ждала ее в вестибюле. Увидев гостью, она встала и пошла навстречу с протянутой рукой.
— Почему ты не дала мне знать, что собираешься сюда? — спросила Десима. — Я бы тебя встретила.
— Я приняла решение в самую последнюю минуту. Мне хотелось отдохнуть несколько дней, прежде чем ехать в Карлисл, где у меня тетка с целой кучей двоюродных братьев и сестер. Я уже много лет обещаю их навестить. К тебе заеду как-нибудь в другой раз.
Они выпили чая и, после того как немного поболтали, Десима небрежно спросила:
— Кстати, ты когда-нибудь была знакома в «Св. Джуде» с человеком по имени Филип Грантли?
— Фил Грантли? Конечно, — сразу последовал ответ. — Он был врачом-ординатором и жил при больнице. А ты его знаешь?
— Я… недавно слышала, как о нем говорили, — ответила Десима.
— Он был очень умен и абсолютно одержим работой. — Розамунда закурила сигарету. — Там была безнадежно влюбленная в него рыжая сестра, которую позже уволили. Он ни разу даже не посмотрел на нее как на женщину. Тогда она обратила свое внимание на другого человека, гораздо более влиятельного, и едва не натворила бед.
— А… Филип Грантли уехал за границу?
— Да, — кивнула Розамунда. — Все считали, что он рожден для Харли Стрит и большого успеха. Но когда Баррет-Рерсби неожиданно принял предложение возглавить большую больницу на Востоке, Фил Грантли от всего отказался и уехал с ним, чтобы быть ассистентом великого человека. Это была удивительная дружба, поневоле вспомнишь о том, что противоположности притягиваются. Молодой Грантли учился у Баррета-Рерсби и был о нем очень высокого мнения.