Тайна дома Морелли
Шрифт:
– Это случайно не хозяйка лавочки, где продаются волшебные фигурки? – спросил он, вспомнив, что видел ее витрину во время одной из своих вечерних вылазок.
– Точно, мы с тобой проходили мимо. Это она. Кэтрин у нас в городе знают все. Славная она женщина, Джим. А у Лоррейн все вроде бы было в порядке. Не понимаю, как ей могло прийти в голову такое сотворить. Я едва успел перекинуться с Кэтрин парой слов. Бедняге за семьдесят, когда я зашел ее проведать, она была в истерике. Ее чуть было не забрали в больницу, но в конце концов дали какие-то таблетки, и она немного успокоилась, по крайней мере хоть что-то могла сказать. Я боялся, что у нее не выдержит
– Ужасная история, – пробормотал Джим. – А может, у Лоррейн была депрессия, о которой никто не догадывался?
Роберт отрицательно покачал головой. Руки он держал на коленях, крепко сжав кулаки, глаза его казались еще более голубыми и ясными, чем обычно. Джиму померещилось в нем что-то еще, чего он не мог сформулировать.
– И ведь ни с кем про такое не поговоришь, – добавил Роберт. – Какой смысл? Сам-то я толком ничего не видел. Томми Нортон, помощник шерифа, уверяет, что в доме не было ничего подозрительного, однако эта женщина утверждает, что…
– Погоди, Роберт, – перебил его Джим. – Я тебя не понимаю. В каком смысле ты ни с кем не можешь поговорить? Чего именно ты сам не видел?
Его преосвященство поднял глаза и уставился на Джима.
– Она так за меня ухватилась, что чуть руку не сломала, Джим. Она была просто вне себя. Якобы, войдя в дом и обнаружив тело, увидела красную помаду в руке Лоррейн. А полчаса назад она мне поклялась, что на зеркале была надпись «Привет» заглавными буквами. С какой стати человек станет писать слово «привет» перед тем, как повеситься?
– Скорее всего, старушке померещилось. В состоянии шока чего только не увидишь.
Джиму пришло в голову, что пастор хочет выговориться, чтобы не выглядеть чокнутым в глазах жителей городка. Он прошелся туда-сюда по выцветшему ковру в бежевых и малиновых завитушках, стараясь осмыслить ситуацию.
– Может, так оно и есть, но я только что был у Кэтрин, и она показалась мне очень странной. Я ее знаю с детства, Джим. Она не умеет лгать. С другой стороны, в чем-то ты прав: может, она действительно так испугалась, что ей померещилось. Она была сама не своя…
– Не стоит сейчас голову ломать, – сказал Джим. – Пройдет несколько дней, поговоришь с ней уже более спокойно, и, может, версия прозвучит уже по-другому. Хочешь кофе? Как раз собирался разжечь камин. Горячий кофе пойдет тебе на пользу.
Роберт согласно кивнул. Джим отправился на кухню, догадываясь, что, пока его нет, пастор наверняка с любопытством рассматривает безобразные кресла, обтянутые потертой кожей, и стол из каштанового дерева, который, как ни странно, худо-бедно сочетался с прочей мебелью. Растапливая камин и заваривая кофе, он объяснял пастору, что дом пришелся ему по душе, что он напоминает традиционную хижину, а сочетание камня и дерева придает ему налет современности, который Джиму нравится, не говоря уже о больших окнах, выходящих на север, и живописной низкой кровле, доходящей почти до первого этажа, так что к ней можно прикоснуться рукой.
– Такие дома строили европейцы в восемнадцатом и девятнадцатом веках, – продолжал Джим, ставя поднос на стол в центре гостиной. – Они распространялись вместе с переселенцами вдоль Аппалачских долин, в Мэриленде, двух Каролинах и Джорджии. Мне они нравятся. Но в таком городе, как Сан-Франциско, вряд ли встретишь нечто подобное.
– На самом деле это всего лишь временные убежища для солдат в период Гражданской войны, – отозвался Роберт. –
Несколько секунд они молчали. В противоположном конце гостиной трещал разгоравшийся в камине огонь. Беспокойство Роберта немного улеглось, и он выглядел более умиротворенным.
– Завтра собираюсь зайти к сестрам Морелли, принести им соболезнования, – сказал Джим. – Раз уж ты здесь, хотелось бы услышать твое мнение. Разумно ли это с моей стороны? Что, если старшая сестра погонит меня вон со шваброй в руках?
Роберт усмехнулся.
– Карлота напугает кого хочешь, но на самом деле она совсем не злая, – мягко возразил он. – Мне кажется, это неплохая идея. Они будут вам рады. К тому же они очень образованные дамы, много читают. Я несколько раз видел их библиотеку в южной части дома. Ты не поверишь: у них потрясающая коллекция оригинальных изданий. Вам обязательно нужно познакомиться, – воскликнул он и снова улыбнулся. – Ох, Джим, наверное, я тебя напугал. Когда меня что-нибудь выбивает из колеи, я становлюсь невыносимым.
– Да ладно тебе. Ты один из немногих в этом городишке, с кем я общаюсь. Мне приятно знать, что ты пришел именно ко мне.
Постепенно напряженное выражение покинуло физиономию пастора. Тепло от камина распространялось по всему дому. Он снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула, стоявшего ближе к креслу. Теперь на нем была белая рубашка. К удивлению Джима, под тонкой тканью на теле священника явственно различался какой-то рисунок. «Похоже, справа на груди он носит татуировку», – отметил Джим про себя. Не слишком задумываясь об этом новом открытии, он отошел к окну, чтобы не смущать гостя чрезмерным вниманием.
– Спасибо за кофе, – проговорил Роберт, ставя на стол пустую чашку. – Честно сказать, в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Люди уверены, что ты сохраняешь спокойствие в самых нелепых ситуациях, они наблюдают за твоим поведением и ждут ответа на вопросы. Но сегодня в присутствии этой старушки я вел себя не слишком решительно.
Перед мысленным взором Джима мигом предстала незнакомая женщина, висящая в петле напротив зеркала и сжимающая в руке красную губную помаду.
– Иногда реакция человека шокирует не меньше, чем само событие, – сказал он. – Подозреваю, что, если бы я увидел приятельницу или просто знакомую в состоянии паники, я бы тоже испугался.
Это замечание подействовало на охваченного сомнениями Роберта. Он поднял глаза на Джима.
– Да, ты прав.
На верхнем этаже располагался уютный кабинет с деревянными половицами и ковром гранатового цвета. Там, на старинном столике, стоящем напротив окна, Джим оставил ноутбук. На мгновение у него возникло навязчивое желание распечатать на принтере двадцать первых страниц нового романа и сжечь их в камине.
Это была случайная мысль, глупая и нелепая, однако она на удивление настойчиво лезла Джиму в голову, пока он рассматривал сад за окном и две голые ивы, которые раскачивал ветер. «Что-то не так», – отчетливо произнес у него в голове незнакомый голос. Непонятная сила завладела сознательной частью его разума, которая все еще функционировала, – нечто, что казалось диким и в то же время неизбежным для такого типа, как Джим.