Тайна Дома трех вязов

Мюссо Валентен

– Я с самого начала знал, что Моро виновен, но не понимал, как он провернул это дело. Насчет граммофона… нет, я никогда не додумался бы.

Жиль Вотрен, который, как и его герой, был врачом из богатых кварталов, с сомнением покачал головой.

– И я бы тоже. Я исключил возможность того, что убийца вышел через дверь, так что оставались только окна.

– А вы, Катрин? – спросил Гранже. – До чего вы добрались в своем расследовании?

Катрин Лафарг была спортивной, энергичной женщиной – ее личный тренер не давал ей покоя, – но она настолько свыклась

с ролью, что по-прежнему смотрела на всех свысока, как жена богатого промышленника. С непринужденной грацией Катрин пригубила шампанское.

– О, я не была на все сто уверена насчет Адриана. С другой стороны, я с самого начала понимала, что убийство совершилось до взрыва.

– В самом деле? – удивился Гранже.

– Хлопком петарды меня не обмануть. Я занималась стрельбой в помещении и сразу поняла: что-то не так. Жертва погибла задолго до предполагаемого момента убийства… классика закрытой комнаты. Мне сразу вспомнилась «Тайна желтой комнаты» Гастона Леру.

Фабрис Арто, он же Луи Форестье, до этого момента хранил молчание, отдыхая после пламенного выступления, которым совсем недавно поразил аудиторию.

– Это один из моих любимых романов, – сказал он. – Его очень хвалили Агата Кристи и Джон Диксон Карр.

Катрин отсалютовала ему бокалом.

– Как бы то ни было, Фабрис, ваше расследование прошло блестяще. Вы не только разоблачили преступника, но и обнаружили мотив. Однако у вас все же было одно чертовски важное преимущество перед остальными игроками: вы дни напролет придумываете сюжеты.

– Вы обвиняете меня без причины, Катрин. Если мне не изменяет память, я никогда не писал криминальных романов.

– Шучу… Просто мы все умираем от зависти.

– Я уверен, что следователь всегда выказывает свои лучшие качества, разоблачая столь неординарного преступника. Мне кажется, вы прекрасно вжились в роль этого журналиста, Адриан. Сыграли безупречно.

Адриан Моро, успешный молодой актер, закурил сигарету. В реальной жизни он курил столько же, сколько его персонаж в игре. Адриан медленно разглаживал усы, которые отпустил для роли в историческом сериале от «Нетфликса».

– Я восхищаюсь своим персонажем. Этот журналист – настоящий мерзавец, но мне нравится такая смена образа… Все роли, которые предлагают актерам в наши дни, проходят через частое сито политкорректности. Печальная картина!

– Но вы не в первый раз играли убийцу… Как называется тот триллер, в котором вам досталась роль ревнивого любовника?

– «Смутные воды»… Развесистая клюква, скажу я вам. Только не передавайте никому мои слова – этой картине я обязан всей своей карьерой.

– И номинацией на премию «Сезар» за лучший мужской дебют, – с нескрываемым восхищением добавила Катрин Лафарг.

– Моя первая и последняя номинация, уж поверьте. Стоит принять предложение от американской киноиндустрии – и всё, на вас смотрят как на отработанный материал.

Моро взглянул на лжекомиссара.

– А вас, Фабрис, когда-нибудь просили написать сценарий для сериала?

Писатель мрачно нахмурился.

–

Я никогда не был большим поклонником сериалов и слышал, что работа над сценарием – это сущий кошмар: какие-то невыполнимые условия, бесконечные встречи… В романе можно создать целую армию одним росчерком пера – и совершенно бесплатно.

– Наверное, вы правы. К чему играть по чужим правилам, когда вы и так добились успеха, верно? Кстати, когда выйдет ваш следующий роман? Вы давно ничего не публиковали…

Фабрис Арто улыбнулся, но вопрос, казалось, его смутил.

– Пока что у меня нет никаких планов… Я слишком долго работал в адском ритме.

– Ну вот! – воскликнул Гранже. – Вы же не собираетесь завершать карьеру, в ваши-то годы?

– Мне скоро шестьдесят. И я говорю только о том, чтобы слегка расслабиться, замедлить темп жизни… Вы еще не устали от политики, Поль?

– О, меня все сильнее тянет в Венецию… Эта страна стала неуправляемой. На шестьсот миллиардов больше долгов после ковида, а люди стонут, что мы бросаем их на произвол судьбы… Они считают нас ужасными либералами.

Моро пожал плечами.

– Когда принадлежишь к элите, говорить легко! Моя мать всю жизнь работала поденщицей за гроши. И, если б не я, так и продолжала бы мучиться.

– Что ж, вы – живое доказательство: успеха добивается тот, у кого есть честолюбие. Вы ведь не сидели сложа руки, дожидаясь, пока вам предложат роли? Чтобы дойти до вершины, надо как следует потрудиться.

Моро рассмеялся. Все так вжились в роли, что перепалка генерала и журналиста продолжилась и после окончания игры.

– Ох уж эти иллюзии меритократов! Добрые советы власть имущих, которых хлебом не корми, дай порассуждать о важности труда…

– Вы меня ничуть не удивили. Я заметил, что вы подписали это нелепое открытое письмо от левых антикапиталистов вместе с вашими друзьями-художниками и профсоюзными деятелями. Эти яркие личности живут в роскоши за счет государственных субсидий…

– Я предпочитаю угощаться пирожками на вечеринке в саду Елисейского дворца [12] .

12

Вечеринка в саду Елисейского дворца традиционно проводилась по инициативе президента Франции каждый год в День взятия Бастилии, 14 июля, после военного парада. В последний раз мероприятие состоялось в 2009 г.

Гранже рассмеялся в ответ.

– Интересно, что подумают ваши друзья, если узнают, сколько вы тратите на участие в нашей игре? «Энигма» – не самое дешевое развлечение…

– Мне всегда нравилось тратить заработанные деньги. Если Фортуна повернется ко мне спиной, что ж, так тому и быть. Я предпочитаю жить сегодняшним днем и поменьше думать о будущем.

Гранже собрался было ответить, но Катрин Лафарг положила конец их спору, сменив тему:

– Известно ли вам, что Жиль сегодня вечером нас бросает?