Тайна двух лагерей

Макеев Алексей Викторович

– Попробуем, – посерьезнел Пелеев. – Но внутрь попасть будет проблематично.

– То есть все-таки можно? – повернулся к нему Гуров.

– Степаныч просто так ключи не даст, – уверенно заявил Пелеев. – Думаете, почему он тут работает?

– И почему же?

– Потому что совесть чистая, оттого и злой на весь мир.

– Потому что в прошлом служил в органах внутренних дел, – поправил его Гуров. – Надо с ним поговорить.

Сторож будто бы знал, что гости вернутся, – стоял на улице, скрестив руки на груди, и напряженно следил за приближающимся Гуровым. Когда Гуров полез в карман

за удостоверением, он опустил руки вдоль тела и, казалось, приготовился к нападению.

– Ну-ну, – Гуров успокаивающе поднял руку. – Что же вы так сразу-то? Вот, посмотрите.

Он раскрыл удостоверение и поднес его к глазам старика. Тот подслеповато прищурился, но, кажется, смог прочитать написанное.

– Мы в некотором смысле коллеги, – сказал Гуров. – Как к вам можно обращаться?

– Виктор Степанович, – отчеканил старик. – Бывший майор милиции. Служил неподалеку, в Киевском РУВД. Следственный отдел.

– В каком году уволились?

– В 1990-м.

– Здравия желаю, – протянул руку Гуров. – Рад знакомству, коллега.

Старик энергично встряхнул руку Гурова, с лица исчезло недовольное выражение.

– Вы же не место для стоянки ищете? – спросил он. – Я сразу вас вычислил.

– Так и есть, Виктор Степанович. Я тут по делу. Мне нужна ваша помощь.

Через пять минут, выслушав оперативника с Петровки, 38 и задав пару уточняющих вопросов, сторож вернулся в будку и сразу же вышел оттуда, неся в руке связку ключей.

– Я тут живу с шестидесятого года, переехал из Подмосковья, – как бы между прочим сообщил он. – Меня тут все знали, как и я со многими был знаком. Почти все, кто еще пользуется стоянкой, тоже местные, поэтому доверяют. Запасные ключи от замков оставляют спокойно, потому что я в доску свой. Про парня вон из того дома слышал. И как он орал, я тоже слышал. – Гуров понял, что речь идет о Гоше Курепове. – Но в ту ночь я не работал – приболел.

– А основные ворота тоже закрываются на замок? – спросил Гуров.

– Тоже, да. Замок навесной, самый обыкновенный.

– У вас есть напарник? Одному каждую ночь дежурить сложновато.

– То есть, то нет, – отвернулся Виктор Степанович. – Но у каждого водителя есть ключи от ворот. Если приехал ночью, а на посту никого нет, то человек выходит и сам открывает замок, после чего ставит машину в гараж, снова закрывает ворота и уходит.

– Вы сказали, что всех здесь знаете. Новеньких не было? Ну, может, кто-то переехал недавно, а машину припарковать негде.

– Всех знаю. У меня и список есть. С телефонами! – поднял указательный палец Виктор Степанович. – Сейчас принесу.

Пока старик искал список, Гуров присмотрелся к гаражам, которые были в поле зрения. Замки на дверях были старыми, в некоторых случаях даже ржавыми.

– Виктор Степанович, нашли?

– Нашел.

В руках у Гурова оказалась мятая школьная тетрадка. Список фамилий и телефонов занимал всего одну страницу.

– Так мало? – удивился Гуров.

– Как есть, – отрезал старик. – Вон Пелеев сказал, что нас еще рано сносить. Так он это не просто так ляпнул. Тут споры давно идут, потому что рядом планируется возводить новый жилой комплекс. А тут район старый, каждый квадратный метр занят постройками

и парками. Вот и решают, твари, что сносить, а что оставить. Гаражи эти, конечно, уберут, тут дело времени. Но не хотелось бы застать, если честно. Мне больно будет на это смотреть. Потому и боюсь, что когда-нибудь придет кто-то в костюме и попросит нас с вещичками на выход.

Гуров вспомнил, что Виктория и Елена описывали Алексея именно как мужчину в костюме.

– И часто сюда заходят те, кто так одет? – шутливо поинтересовался он. – Я и сам таких побаиваюсь.

– Нечасто, – важно ответил Виктор Степанович. – А если и появляются, то все свои.

Гуров вчитался в список фамилий. Гринев, Колобов, Шеин, Баранов, Баранова, Юрченко… Ни одного Попова в списке не было.

– А есть ли среди ваших знакомых человек по имени Алексей? – спросил Гуров, не закончив читать.

Сторож задумался.

– Не припомню.

– А Денис?

– Таких точно нет. Имя редкое, я бы запомнил. Вот Эмма есть. В списке должна быть ее фамилия.

Гуров пробежался взглядом по написанному. Фамилия Эгерт была в самом конце списка.

– Вы с ней знакомы, Виктор Степанович?

– Нет. Но соседи между собой общаются, и я знаю, кто она такая и где живет. У нее тут гараж был с самого начала, как только построили эту стоянку. А было это аж в шестидесятых годах прошлого века.

– Так давно?! – поразился Гуров. – И что же с Эммой Генриховной? Имя и впрямь редкое. Что вам рассказали соседи?

– Может быть, это сплетни, но другого я не знаю. Муж ее был ученым, хорошо получал. Совсем молодой, а уже своя машина – «Москвич-407». Я тогда только-только в Школу милиции поступил, но тот автомобиль очень хорошо запомнил. За рулем то Эмма была, то ее муж. Она совсем рано овдовела. Он, кажется, погиб в горах. Вот такая история. А «Москвич-407» и после его смерти тут долго стоял. Даже когда я ушел из РУВД, я еще иногда видел ее машину во дворе. Эмма иногда садилась за руль. Но, думаю, она это делала по старой памяти, чтобы «Москвич» не застаивался. Во всяком случае, она редко ею пользовалась.

– Машина и сейчас здесь?

– Не знаю, врать не буду, – завил сторож.

– Покажите мне гараж Эммы, – попросил Гуров. – Одну минуту.

В этот момент дал знать о себе его мобильный телефон. Это был Стас Крячко.

– Что делаешь, Лев Иванович?

– Оказывается, у Эммы Генриховны неподалеку от ее дома есть гараж, – сообщил Гуров. – И машина была.

– Получится попасть внутрь?

Гуров взглянул на Виктора Степановича. Тот даже не отошел в сторону и внимательно слушал разговор. Гуров натянуто улыбнулся и шагнул подальше.

– Нужен ордер, Стас, – негромко произнес он.

– Это мы до второго пришествия ждать будем. Могу зайти лично к Эмме Генриховне и попросить разрешения на осмотр.

– Попробуй. Ты позвонил просто так или?..

– Или, Гуров. Дозвонился до Орлова, есть результаты вскрытия тела Попова. Смерть наступила две недели назад. Задушен.

– То есть пятого сентября он был уже мертв?

– Получается, что так. Но в котловане с водой он пробыл чуть меньше суток. Кто-то его сначала на берегу замочил, а потом уже сымитировал утопление.