Тайна ее поцелуя
Шрифт:
Мари обняла горничную.
— Да, он вернул меня в целости и сохранности. В довольно грязной, впрочем, целости. Не приготовишь ли мне ванну?
Ванна — это звучало чудесно.
Ашилла, прищурившись, оглядела Беннета.
— Ванну для одного или для двоих?
Возможность увидеть Мари обнаженной, конечно же, воодушевляла, но он почувствовал неуверенность. Ведь вчерашняя ночь, возможно, была исключением, а поступки Мари… Может, они были вызваны отчаянием?
Мари вспыхнула и пробормотала:
— Ашилла, о чем ты?..
Ашилла
— А почему бы и не для двоих?
И тут вдруг Беннет обнаружил, что расплылся в улыбке, — он улыбался как последний идиот и ничего не мог с собой поделать.
Ашилла же пристально взглянула на хозяйку и воскликнула:
— Я так и знала! У вас с ним все получилось, не правда ли?
Беннет, смутившись, кашлянул.
Горничная подмигнула ему и спросила:
— И как же теперь?.. Что вы собираетесь делать?
Мари нахмурилась и пробурчала:
— Тебя, Ашилла, это совершенно не касается. А вы, сэр, — она указала пальцем на майора, — должны сами все понимать.
Ашилла засмеялась и крикнула:
— Эй, Селим!..
В дверях тотчас появился дворецкий. Увидев Мари, он воскликнул:
— О, вы вернулись!..
Беннет внимательно посмотрел на него, но не заметил в его поведении ничего особенного. Впрочем, Селим, казалось, был доволен.
Ашилла хотела положить руку дворецкому на плечо, но тот отступил от нее. Стараясь скрыть свое разочарование, горничная сказала:
— С ними все в порядке. Можете прекратить поиски.
Селим кивнул и пояснил:
— Мисс, я отправил несколько человек на поиски. Пойду объявлю, что вы нашлись, а потом отдохну.
Ашилла покачала головой:
— Я бы не позволила ему отдыхать. Он был настроен думать, что вы вернетесь самостоятельно. Мне даже показалось, что он не хотел знать, куда вы уехали. — Она усмехнулась и добавила: — Или, может быть, он не хотел знать, что вы с майором делали.
— Ванну, — напомнила ей Мари. — И поесть.
Ашилла, уходя, прохихикала:
— Он не оставлял вам времени даже на еду?
Мари с Беннетом быстро расправились с большим подносом, уставленным едой, который принесла Ашилла. Когда же они насытились, горничная приготовила ванну и вышла из комнаты с плохо скрываемой усмешкой.
Направляясь в парное отделение, Мари по дороге сбрасывала с себя одежду, изящное покачивание ее бедер придавало Беннету храбрости, и он подошел к ней поближе.
А она, остановившись у бассейна, поставила ногу в чулке на мраморную скамью. И по мере того как она стягивала шелковый чулок, на ее икрах проявлялись все новые рисунки, сделанные хной.
Два быстрых шага — и Беннет оказался рядом с ней. Обнимая ее за талию, он сказал:
— Ты не говорила мне, что у тебя их гораздо больше.
Мари занялась другой ногой.
— Да, больше, вот они.
Он провел пальцем по каждому из рисунков и прошептал:
— Просто потрясающе…
Золотистый свет отражался в воде и подчеркивал изящную линию ее
В следующее мгновение она со смехом погрузилась в бассейн, а затем скрылась под водой. Когда же Мари появилась на противоположной стороне бассейна, Беннет пробормотал:
— О, русалка…
Быстро сбросив свою грязную одежду, он тоже опустился в бассейн. Взяв из руки Мари гладкий кусок белого мыла, он растер его между ладоней и воскликнул:
— О, все ясно! Так вот почему от тебя всегда пахнет ванилью и орехами.
Мари вздохнула, когда рука Беннета коснулась складок меж ее ног. Но уже в следующую секунду она громко застонала и прикрыла глаза. Лаская ее, Беннет прошептал:
— Нет, открой глаза.
Он заглянул ей в лицо, надеясь увидеть в ее глазах желание и страсть.
Веки Мари медленно раскрылись, и Беннет увидел в ее зеленовато-золотистых глазах именно то, что хотел увидеть. Вздох облегчения сорвался с его губ. Но все-таки кое-что еще мучило его… Ему ужасно хотелось проникнуть в нее, слиться с ней воедино — так, чтобы каждая из ее мыслей стала его мыслью.
Не отводя взгляда от глаз Мари, он продолжал ласкать ее, сохраняя ритм своих движений.
И он знал, что никогда не устанет смотреть на нее. Даже если они проживут очень долго и станут старыми и седыми, для него все равно не будет ничего важнее, чем держать ее в объятиях, защищать и лелеять.
Тут Мари вдруг вскрикнула и со стоном откинула голову. Беннет дождался, когда она перестанет дрожать, затем взял мыло и, взбив пену, стал намыливать ее густые волосы.
— Они всегда очаровывали меня, — пробормотал он.
Мари снова закрыла глаза. Затем набрала в грудь побольше воздуха и опустилась в воду, чтобы ополоснуть волосы. Вынырнув, она собрала в ладони пену и стала с предельной осторожностью, чтобы не задеть синяки Беннета, смывать грязь с его тела. И ему казалось, что с каждым прикосновением ее тонких изящных рук становилось чище не только его тело, но и душа.
Нет-нет, он не мог отказаться от нее. Но как убедить ее в том, что он достоин ее?
После купания, оба чистые, они расположились у бассейна. Беннет старался держаться в стороне от Мари, но она вдруг прижалась к нему и прошептала:
— Что же ты оробел?
Судорожно сглотнув, он пробормотал:
— Нет, не оробел. Просто сначала я хочу показать, какое ты сокровище.
Он заключил Мари в объятия, затем поднял, завернув в полотенце, и отнес в спальню. Здесь ярко-красные занавеси обрамляли огромную низкую кровать; на подобных кроватях султаны развлекались со своими наложницами, но на этой кровати были не пестрые простыни, а белоснежные, и на них были вышиты желтые цветы. Это была не английская спальня, но и не турецкая, наверное — нечто среднее, чувственное и опьяняющее…