Тайна ее сердца
Шрифт:
Если ад и существовал на земле, Артемис Грейвс направлялась сейчас именно туда. Каблуки ее туфель заскрипели по мелкому гравию огромного и почти пустого двора. Позади остались высокие железные ворота. Перед ней возвышался выполненный в стиле барокко фасад величественного здания. Изящные белые колонны венчал купол с часами, римские цифры на циферблате которых поблескивали золотом. Верхушка купола тоже отливала золотом. Ее венчала скульптура женщины в вуали.
Артемис посмотрела на двери и вздрогнула.
Ад мог иметь привлекательный вид, но внутри бушевало пламя.
Она прошла мимо привратника, заплатив ему несколько монет. Просторный холл с высоким
Артемис прошла мимо галерей прямо туда, где виднелись две лестницы. Она поднялась по той, что располагалась слева, придерживая прикрытую чистой тряпицей корзину. Ей вовсе не хотелось растерять по дороге добытое с таким трудом содержимое.
На лестничной площадке со скучающим видом сидел мужчина. Он был высок и худощав, и Артемис не раз сравнивала его с Хароном [2] .
Артемис заплатила Харону два пенса, и он отпер ключом дверь, ведущую в глубины ада.
В нос Артемис ударил отвратительный запах. Он был настолько резким и густым, что ей на мгновение подумалось, что она оказалась в сточной канаве. Артемис приложила к носу смоченный лавандовой водой носовой платок и продолжила путь. Обитатели ада были в большинстве своем прикованы цепями. По обе стороны коридора располагались маленькие комнаты без дверей, похожие на стойла в конюшне. Только в конюшне было гораздо чище и пахло приятнее, чем здесь. В каждой комнате находилось по одному жильцу ада, и Артемис избегала смотреть по сторонам, ибо ей не хотелось потом просыпаться посреди ночи от мучающих ее кошмаров.
2
Харон – в греческой мифологии перевозчик душ умерших через реку Стикс в подземное царство мертвых Аид.
Здесь наверху было гораздо тише, нежели внизу. То ли оттого, что людей здесь было меньше, то ли потому, что большинство из них давно оставило всякую надежду на освобождение. И все же время от времени откуда-то доносились странные звуки, похожие не то на песню, не то на сдавленное хихиканье. Артемис знала, что мимо комнаты справа от нее нужно пробежать быстро. И не зря. Потому что едва только она ее миновала, оттуда вылетел ком грязи и ударился о противоположную стену.
Наконец она добралась до последней комнаты в левом ряду. Он сидел на корточках на подстилке из грязной соломы, подобно порабощенному Самсону: кандалы на ногах и еще одни – Артемис едва не лишилась чувств от ужаса – на шее. Тяжелое металлическое кольцо, обрамлявшее шею, было соединено с прикованной к стене цепью. Она была настолько короткой, что не позволяла ему полностью лечь на пол. Пленник был вынужден сидеть, скрючившись и привалившись к стене, если хотел спать, и Артемис опасалась даже думать, что случится, если он вдруг упадет вперед. Ведь он может задохнуться, а никто даже и не заметит этого.
Он поднял голову, и его лицо осветила широкая улыбка.
– Артемис.
Она немедленно подошла к нему.
– Что они с тобой сделали, мой дорогой?
Артемис опустилась перед пленником на колени и взяла его лицо в ладони. Над кустистой бровью виднелась шишка, правую скулу покрывала запекшаяся кровь, а слишком широкий нос рассекал порез. Очевидно, он был сломан.
Впрочем, так было всегда.
Молодой человек
– Это новая мода. Я слышал, все леди при дворе следуют ей.
Артемис проглотила вставший в горле ком и попыталась улыбнуться:
– Глупый. Не стоит насмехаться над ними ради забавы. Эти цепи очень тебе мешают.
Он вскинул голову, и его пухлые губы изогнулись в улыбке.
Артемис покачала головой и принялась рыться в корзине.
– Я… я принесла не так уж много. Но кухарка Пенелопы любезно дала несколько пирожков с мясом. – Артемис протянула один пленнику.
Он схватил его и принялся медленно откусывать, словно желая продлить трапезу. Артемис смотрела на него исподтишка, доставая из корзины остальное угощенье. Его лицо стало уже, и он заметно похудел. Снова похудел. Он был настоящим великаном с широкими плечами и грудью. Чтобы поддерживать силы, ему необходимо было много еды. Его плохо кормили, а ей не удалось продать кулон, чтобы подкупить стражников.
Артемис обеспокоенно сдвинула брови, вытаскивая из корзины последнюю вещь.
– Что это такое? – спросил он, подавшись вперед, насколько это было возможно.
Артемис улыбнулась:
– Это мой подарок тебе. Надеюсь, ты оценишь по достоинству усилия, коих мне стоило раздобыть его.
Артемис развернула необыкновенно красивый стеганый халат темно-красного цвета.
Пленник ошеломленно заморгал, а потом запрокинул голову и раскатисто расхохотался.
– В нем я буду как настоящий индийский принц!
Артемис поджала губы в попытке выглядеть строгой.
– Это старый халат дяди. По ночам тебе в нем будет теплее. Вот, примерь.
Артемис помогла ему одеться и с удовлетворением отметила, что халат хоть и был немного тесен в плечах, но он вполне мог запахнуть его на груди. Молодой человек прислонился к грязной стене и в самом деле показался Артемис индийским принцем.
Только вот у индийских принцев не было синяков на лицах. А еще они не сидели на полуистлевшей соломе.
А потом пленник предложил Артемис отведать принесенной ею же самой еды, и у них получилось что-то вроде пикника. Издалека доносились ругательства и протяжные завывания, но они делали вид, будто ничего не замечают.
Вскоре Артемис поняла, что пора уходить. Пенелопа собиралась сегодня пройтись по магазинам, и ей придется помогать кузине нести покупки.
Артемис молча складывала в корзину салфетки, не желая думать о том, что ей вновь придется оставить его в этом ужасном месте.
– Ступай, – мягко произнес он, когда губы Артемис задрожали. – И не печалься. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты печалишься.
Артемис улыбнулась и обняла его. А потом, не говоря больше ни слова, развернулась и ушла из этой ужасной комнаты. Оба знали, что она вернется сюда, как только сможет. Но не раньше, чем через неделю.
Артемис остановилась возле Харона и отдала ему все деньги, что были, – совершенно ничтожную сумму, но ее должно было хватить, чтобы охранники не забывали его кормить, опорожнять туалет и не бить до смерти, когда издаваемые им звуки станут невыносимыми.
Артемис подняла голову и прочитала надпись на табличке: «Неизлечимые».
Каждый раз, когда она видела это слово, ее сердце начинало отчаянно колотиться от гнева и страха. Ведь это было равнозначно смертному приговору для ее горячо любимого брата-близнеца Аполлона. Неизлечимо больные сумасшедшие никогда не выходили из Вифлеемской королевской больницы, известной в народе под названием Бедлам.