Тайна ее сердца
Шрифт:
Но в каждом саду есть своя змея.
Они как раз приблизились к пересечению двух дорожек, заслоненному стволами деревьев, начавших покрываться мелкими зелеными листочками. Годрик видел, что к ним приближается другая пара, но лишь оказавшись совсем близко, он понял, что это граф и графиня Кершо.
Глава 19
Вера зевнула.
«Так хочется спать. Не могли бы мы отдохнуть немного?
Арлекин с готовностью спрыгнул с огромного черного коня и снял с него Веру. Она легла в пыль Долины Сумасшествия, укрылась плащом Арлекина, но все равно не могла
Она протянула руку и обратилась к Арлекину: «Не хочешь прилечь рядом со мной?»
Арлекин опустился на землю рядом с Верой и прижался к ней большим телом. Погружаясь в сон, она услышала, как он пробормотал: «Я не спал человеческим сном целую вечность»…
Мэггс застыла на месте. Лорд Кершо смеялся над чем-то. Он запрокинул голову, подставив лицо солнцу, и прищурил от смеха глаза. Зрелище это было подобно соли, посыпанной на свежую рану. Роджер тоже когда-то смеялся так же легко и раскованно. Так же наслаждался солнцем.
– Как вы смеете? – тихо произнесла Мэггс. Она просто не могла молчать, ибо ей казалось, что молчание в такой момент ее убьет. – Как вы смеете?
– Мэггс, – предостерегающе произнес Годрик. Все его тело напряглось, натянулось, точно струна. Он был готов принять бой, однако голос его звучал тихо и печально.
Мэггс не могла смотреть на него. Только не сейчас. Она видела лишь разом умерший смех лорда Кершо, его прищуренные глаза и прожигающий насквозь взгляд.
– Вы убили его, – произнесла Мэггс, ничуть не жалея о своем порыве. – Вы убили Роджера Фрейзер-Бернсби. Он был вашим другом, а вы его убили.
Если бы он начал все отрицать, вспыхнул и разразился ругательствами, попятился, обозвал ее сумасшедшей – словом, повел бы себя так, как и любой другой человек в сложившейся ситуации, Мэггс еще засомневалась бы в его виновности. Извинилась бы, сославшись на слишком большое количество выпитого шампанского.
Но лорд Кершо этого не сделал.
Он подался вперед, и его пухлые губы изогнулись в слащавой улыбке:
– Докажите.
И тут Мэггс окончательно лишилась рассудка. Она и так знала, что этот человек повинен в смерти Роджера, но после его слов ее захлестнуло такое чувство горя, словно в кровь вдруг попал смертоносный яд. Мэггс бросилась на графа, отчаянно желая расцарапать его самодовольное лицо, и лишь сильные руки Годрика спасли ее от бесчестья. Он подхватил ее и понес прочь, не обращая внимания на рыдания и отчаянные попытки вырваться. Мэггс обступили члены семьи. Она видела широко раскрытые глаза Сары и написанный на лице миссис Сент-Джон ужас. Она должна была чувствовать себя пристыженной, но ощущала лишь бесконечное горе.
Весь путь до дома она просидела, уткнувшись лицом в плечо мужа, вдыхая его такой родной аромат и думая о том, что приобрела гораздо больше, нежели потеряла.
Когда экипаж остановился возле Сент-Хауса, Годрик спрыгнул на землю, а потом заботливо помог спуститься Мэггс. Она попыталась что-то возразить, но Годрик лишь крепче обнял ее за плечи, ведя к дому.
Мэггс слышала, как миссис Крамб спросила что-то, когда они проходили мимо нее, и обрадовалась, когда Сара остановилась, чтобы все объяснить. Годрик же не попытался остановиться. Он поднялся по лестнице, продолжая обнимать жену за плечи правой рукой, и только когда они поднялись на второй этаж, она вспомнила о его запястье.
Мэггс с беспокойством посмотрела на мужа.
– Господи, Годрик, я, должно быть, причинила тебе боль там,
– Нет, – пробормотал в ответ Годрик, проводя жену в свою спальню. – Ничего страшного.
– Прости, – прошептала Мэггс. – Я не хотела.
Горячая краска залила ее грудь, расползлась по шее и добралась до лица. Слезы обожгли глаза Мэггс, и она разрыдалась. Только вот эти слезы не принесли ей облегчения. Ей не обрести покоя до тех пор, пока Кершо ходит по земле.
Должно быть, она сказала что-то, пока рыдала, или же Годрик понял ее чувства.
Он обнял жену, осторожно вынул из ее волос шпильки, и только когда она задышала ровнее и спокойнее, до нее дошли его слова.
– Он никуда от нас не денется, Мэгги. Я ему не позволю. Клянусь, что накажу его. Клянусь тебе, Мэгги. Клянусь!
Эти слова немного смягчили боль в сердце Мэггс. Она положила щеку на плечо мужа и позволила ему делать все, что он считал нужным. А Годрик снял с нее платье и расшнуровал корсет. А когда она осталась в одной сорочке, положил ее на кровать, а сам подошел к туалетному столику. Мэггс услышала плеск воды, а потом Годрик вернулся со смоченным в холодной воде полотенцем и приложил его к ее опухшим щекам.
Это было словно благословение, словно безоговорочное прощение, и Мэггс, не подумав, прошептала:
– Я любила его.
– Знаю, – пробормотал в ответ Годрик. – Знаю.
Мэггс закрыла глаза и приложила руки к своему плоскому животу. Еще не было ни одного признака существования в нем ребенка, но она верила, что он есть.
– Я не могу начать жизнь с чистого листа, пока он не отомщен, – прошептала Мэггс. – Не могу родить этого ребенка, не могу покинуть Лондон.
Мэггс открыла глаза и увидела, как расширились зрачки Годрика и как его взгляд сосредоточился на ее прикрывающих живот руках. Медленно его взгляд перекочевал на лицо жены, но она не смогла его понять.
Не так Мэггс хотела сообщить Годрику о ребенке, но она просто не могла собраться с мыслями.
– Я не могу сейчас покинуть Лондон, – произнесла она снова.
– Не можешь, – согласился Годрик. – Только не сейчас.
Годрик встал, направился к туалетному столику, а Мэггс прикрыла глаза и погрузилась в полудрему.
Она почувствовала, как просела кровать, когда муж вернулся. Теперь прохладное полотенце легло на ее лоб, и она заурчала от удовольствия.
– А теперь поспи, – произнес Годрик, и Мэггс поняла, что он собирается уйти.
Она тут же открыла глаза.
– Останься со мной.
Годрик отвел взгляд и поджал губы.
– У меня есть дело.
«Какое дело?» – подумала Мэггс, а вслух произнесла:
– Пожалуйста.
Годрик ничего не ответил. Он просто скинул с ног туфли, снял сюртук и парик, а потом лег рядом с Мэггс и крепко прижал к себе.
Сквозь дрему Мэггс прислушивалась к его мерному дыханию. Он не стал бранить ее за выходку в саду. Любой другой мужчина на его месте испытал бы стыд и уж точно не одобрил бы такое поведение. Но Годрик обращался с ней нежно. Даже когда она пыталась вырваться из его рук. Нет, она не заслуживала такого терпеливого и доброго мужа. Мэггс перевернулась на бок и теперь смотрела на профиль лежащего рядом Годрика. Его глаза были закрыты, но она знала, что он не спит. О чем он думал? Что собирался делать? Возможно, сейчас это не имело значения. Годрик согласился, что ей не нужно покидать Лондон прямо сейчас, и Мэггс была благодарна ему за это. Она хотела остаться в городе ради Роджера, но еще больше она хотела остаться ради Годрика.