Тайна художника
Шрифт:
— Надеюсь, что жива. Она была красивой женщиной?
— О, я всегда считал Милдред самой красивой на всем Юго-Западе! — гордо проговорил Лангсмен, словно его возбудила сама мысль о красоте его давней натурщицы. — А кто рисовал ту картину, которую украли?
— Ее приписывают кисти Рихарда Хантри, — ответил я, прислушиваясь к его реакции.
— Правда?! — возбужденно воскликнул Лангсмен.
— Официально это не подтверждено, пока есть только предположение, — ответил я.
— Не удивительно! Я никогда не слышал о том, чтобы Милдред позировала
— Попробую… — ответил я, несколько задумавшись. — Это довольно обыкновенное полотно, написанное отличными тонами… Некоторые утверждают, что в ней заметны индийские мотивы…
— Так можно сказать о большинстве картин Хантри — раннего, когда он жил еще в Аризоне, хоть не все из них были стоящими. А это неплохая? — спросил он с явными нотками интереса в голосе.
— Право, не знаю… Она ведь исчезла. Но картина вызвала немало суматохи и замешательства.
— Она тоже принадлежит местному музею?
— Нет, ее купил человек по фамилии Бемейер.
— Этот сегодняшний магнат?
— Я веду расследование о краже картины по его поручению.
— Тогда идите вы к дьяволу! — сердито воскликнул Лангсмен и резко прервал разговор.
Я укоризненно покачал головой, но через минуту-другую снова набрал номер телефона Лангсмена.
— Слушаю! Кто говорит? — раздался в ответ все тот же хриплый голос.
— Это вас беспокоит все тот же Арчер. Не бросайте, пожалуйста, трубку. Ведь речь идет не только о краже картины. Прошлой ночью в Санта-Тереза убит антиквар Поль Гримес, продавший эту картину Бемейерам. Вероятно, существует какая-то связь между этой сделкой и его убийством… Вы меня слушаете?
Симон Лангсмен снова помолчал с минуту, прежде чем продолжить разговор.
— Кто украл картину, известно? — спросил он наконец.
— Студент факультета истории искусств Фред Джонсон. Я предполагаю, что сейчас он едет машиной в Поусон, чтобы появиться у вас дома…
— Почему у меня? — недоуменно спросил Лангсмен.
— Он, кажется, хочет отыскать натурщицу Милдред, чтобы узнать, кому она позировала на той картине… Или же вообще попытаться уточнить, кто автор полотна. По-моему, он помешался на том, чтобы установить авторство пропавшего полотна… Говоря по правде, он несколько чокнутый молодой человек… С ним едет одна девушка-блондинка…
Я намеренно умолчал о том, что это дочь Бемейеров, чтобы снова не разозлить Лангсмена, не выносящего по какой-то причине эту фамилию.
— У вас есть еще что-нибудь ко мне?
— Кажется, это все. Спасибо вам!
— Что ж, хорошо. Мне ведь уже семьдесят пять лет… Я рисую уже двести четырнадцатую картину… И если оторвусь от нее надолго и стану заниматься чужими делами, так уже никогда ее не закончу… Поэтому хочу снова прервать наш разговор, мистер… э… э… как вас зовут?
— Арчер, — повторил я свое имя, — Лу Арчер. Лу Арчер. — проговорил я уже по буквам. — Вы всегда можете отыскать номер моего телефона,
Симон Лангсмен лишь хмыкнул в ответ на мои последние слова и положил трубку.
Глава 14
Резкий утренний ветерок уже затихал. Воздух бы чист и прозрачен. Почти над самым домом Бемейеров парил ястреб, будто специальное природное украшение, свисающее вроде искусственной люстры с высот бесконечного прозрачно-голубого потолка.
Едва я затормозил, как ко мне навстречу поспешно вышли двое: мистер и миссис Бемейеры. У нее под глазами виднелись темные круги, которые так и не удалось затушевать косметикой.
— Вы знаете хоть что-нибудь о Дорис? — беспокойно воскликнула Рут Бемейер.
— Скорее всего, она выехала из города вчера вечером вместе с Фредом Джонсоном, — ответил я. — Пока это единственное, что мне удалось выяснить.
— Так почему же вы не задержали ее? — резко спросил мистер Бемейер.
— Она не предупредила меня о своем намерении уехать, — отпарировал я спокойным тоном этому надменно-резкому, неприятному человеку. — Впрочем, даже если бы я предварительно знал об этом, то уж никак не смог бы воспрепятствовать совершеннолетней девушке поступать так, как она хочет.
— Но почему же не помочь нам в этом? — нервно воскликнула миссис Бемейер и приблизилась ко мне, просительно глядя в глаза и подняв свою красивую голову. Почему-то это напоминало мне томагавк индейца, готовящегося дать отпор врагу.
— Повторяю, ваша дочь Дорис уже в том возрасте, когда имеет право делать то, что захочет. Может быть, ей не хватает опыта и ума, чтобы разобраться в сложных жизненных ситуациях, но уж лет ей вполне достаточно для самостоятельных шагов.
— Куда же они поехали? — не отставала от меня Рут Бемейер.
— Похоже на то, что в Аризону… Я напал на след, ведущий в Поусон, и думаю, что именно туда они прежде всего направились. Не знаю пока, с ними ли сейчас пропавшая картина… Фред утверждает, что ее у него кто-то украл ночью.
— Чушь! — резко отозвался Бемейер. — Я не намереваюсь с ним спорить, выяснять, доказывать…
— В этом, пожалуй, вы правы, — согласился я все так же спокойно и хладнокровно. — Если вы хотите, чтобы я отправился в Поусон за вашей дочерью, тогда необходимо будет учесть, разумеется, и эти дополнительные расходы.
— Да, да, мы хотим, чтобы вы и дальше занимались нашим делом! — решительно заявила миссис Бемейер. — Мистер Арчер, если вам необходим еще аванс, то я дам вам сразу же из собственных средств.
— Сейчас это вовсе не обязательно, — мрачно возразил Бемейер. — Я сам займусь всем этим!
— Хорошо, спасибо тебе, Джек!
— Я возьму у вас пока 500 долларов, — сказал я Бемейеру.
Джек Бемейер молча кивнул, хотя по выражению его сердитого лица видно было, что он внутренне возмущен большими суммами моих расходов по делу. Резко повернувшись, он прошел в дом, чтобы выписать чек.