Тайна художника
Шрифт:
— О, оно было отличное! Да и сейчас тоже пришлось бы кстати… — отозвался он после недолгого раздумья. — Но я не спал всю ночь и очень устал…
Поддавшись какому-то внутреннему побуждению, я медленно достал из кармана пистолет и снял его с предохранителя.
— Что вы делаете там за дверью? — насторожившись, спросил Джери Джонсон. Он, очевидно, услышал металлический щелчок предохранителя на моем оружии.
Я приготовился действовать по обстоятельствам, ответив ему миролюбивым тоном:
— Я снова приготовил вам, Джери, техасского виски! — С этими
Дверь открылась.
Джери Джонсон сидел у подножья лестницы, ведущей в получердачное помещение. Неподалеку от него лежал маленький пистолет…
Здесь оказалась импровизированная, но неплохо оборудованная мастерская под крышей. Я в этом убедился уже через пару минут, как только поднялся сюда.
Распахнулась дверь, и Джери Джонсон увидел пистолет вместо бутылочки с виски. Он сразу же потянулся за своим оружием, но его реакция была гораздо медленнее, чем моя.
Я быстро шагнул вперед и наступил на его ухватившую уже пистолет руку.
Джери Джонсон вскрикнул от боли. Я мгновенно оттолкнул его в сторону и сразу же завладел его оружием, строго приказав оставаться на месте. Он чертыхнулся, но мрачно подчинился.
Воспользовавшись этими минутами, я быстро поднялся по ступенькам наверх в мастерскую под крышей.
Здесь-то я и увидел Бетти Посидан!
Девушка сидела на старом кухонном стуле, бледная, измученная, совершенно раздетая. Она была крепко привязана к стулу бельевой веревкой…
Ее измученные глаза были закрыты, а неподвижное лицо напоминало белую маску.
Я не на шутку испугался: «Жива ли она?»
Прошло несколько секунд, пока я всматривался в неподвижно сидящую девушку, боясь самого худшего. Потом я опомнился, подскочил к ней и стал быстро разрезать стягивающую ее тело веревку. Девушка стала медленно наклоняться и падать со стула. Я едва успел ее подхватить.
Лишь теперь Бетти задышала и открыла глаза, а потом сразу же вся зажмурилась и задрожала. Я крепко сжал ее в своих объятиях.
— Глупенькая, ты же натворила столько ошибок! — нежно проговорил я. — Ты никак не должна была сюда приходить. Тем более одна, не сказав мне ни слова.
— Этот сумасшедший человек пригрозил мне пистолетом… Затем крепко привязал меня к стулу… — тихо, с дрожью ужаса проговорила Бетти. — А потом нарисовал мой портрет…
Действительно, незавершенная картина стояла здесь же на небольшом мольберте, вблизи заляпанного красками станка.
Я внимательно вгляделся в эту неоконченную картину, вздрогнув от неожиданности. По манере и характеру красок эта картина явно напоминала ту, которую я должен был разыскать! Она была похожа на портрет молодой Милдред Меад, фотокопию которого я неоднократно видел и сам демонстрировал другим в течение нескольких последних дней!.. В музее, в доме миссис Бемейер, в квартире Милдред Меад, чуть ли не всюду…
Это было поразительно!
Я все еще продолжал всматриваться в то, что нарисовал Джери Джонсон, и никак не мог в это поверить! Какое-то
И все же, несмотря на неожиданность этого открытия и кажущуюся нереальность увиденного, факт оставался фактом!
Теперь я уже отдавал себе отчет в том, что вопящий внизу пьяница и полусумасшедший, которого я только что задержал у лестницы на чердак, несомненно и есть художник, исчезнувший двадцать пять лет назад, таинственный Рихард Хантри!!!
Я быстренько обыскал все помещение и нашел другие картины. Это преимущественно были портреты обнаженных женщин. Потом мне посчастливилось обнаружить и пропавшую у Бемейеров картину, портрет молодой Милдред Меад! Она была аккуратно завернута в кусок мешковины и засунута глубоко под матрас… С каким трудом и напряжением искал я эту картину по поручению Бемейеров!
Дрожащая Бетти Посидан медленно оделась, прибегнув к моей помощи. Потом мы вместе спустились вниз.
Там, в сероватой мрачной комнате уже не происходило ничего особенного.
После моего звонка и короткого доклада капитану Маккендрину Джери Джонсона или Рихарда Хантри увезли в комиссариат.
Допрос шел трудно и медленно, почти не продвигаясь вперед, застыв на мертвой точке.
Семья Джонсон отказывалась отвечать на вопросы капитана Маккендрина. Мать и сын вообще уклонялись от прямых ответов. Особенно, если вопросы касались убийства Поля Гримеса и Якоба Вайтмора.
— У меня есть на этот счет определенная версия, — вмешался я, чтобы несколько оживить дознание. — Поль Гримес и Якоб Вайтмор были убиты лишь потому, что вплотную подошли к тайне исчезнувшего из дома Бемейеров портрета. Я обнаружил его под матрасом кровати в мастерской дома Джонсонов. К этому могу добавить еще один интересный факт: эта пропавшая картина нарисована там же, в доме Джонсонов!
Я продемонстрировал картину Бемейеров, найденную мною в мастерской под крышей.
Джери Джонсон — будем пока продолжать называть его по-прежнему, — сидел на стуле, низко опустив голову. Его жена, Сара Джонсон, бросала на него время от времени укоризненные взгляды. В них читалось не только беспокойство, но и мстительное удовлетворение.
Капитан Маккендрин вновь обвел их внимательным взглядом, а затем повернулся ко мне.
— Я до сих пор не понимаю, почему вы, Арчер, считаете такой важной историю с этой картиной? — спросил он у меня. В его голосе проскользнули нотки досады и раздражения.
— Похоже на то, капитан, что эта картина принадлежит кисти Рихарда Хантри, — ответил я уверенным тоном. — Точно так же, видимо, думали художники Поль Гримес и Якоб Вайтмор. Из-за этого оба они и погибли. Теперь обнаружилось, что нарисовал эту картину-портрет Милдред Меад — не кто иной, как сидящий перед вами Джери Джонсон! Нарисовал в своей маленькой мастерской, расположенной под крышей! И к тому же не так уже давно.
Лишь теперь до сознания капитана Маккендрина начал доходить смысл моих слов. Так бывает с человеком, которому врач сообщил о неприятном диагнозе…