Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Шрифт:
«…в помещении Смоленского УНВД или непосредственно в Катынском лесу».
П. Климов утверждал, что он:
«…был в Козьих горах и случайно видел: ров был большой, он тянулся до самого болотца, и в этом рву лежали штабелями присыпанные землей поляки, которых расстреляли прямо во рву… Поляков в этом рву, когда я посмотрел, было много, они лежали в ряд, а ров был метров сто длиной, а глубина была 2–3 метра»
(Жаворонков. О чем молчал Катынский лес… С. 109–110).
Необходимо заметить,
Как видим, даже с определением мест расстрела поляков возникает немало вопросов. Удивительно, но нестыковки в версиях о местах расстрела присутствуют в показаниях по всем трём местам предполагаемых массовых расстрелов пленных поляков (Калинину, Харькову и Смоленску). Что это значит?
Необходимо обратить внимание на то, что Климов дополнительно в своем заявлении указал, что:
«…в то время, когда был расстрел плляков, и после этого здесь, в Смоленске, в Козьих горах, бывали Каганович Л. M., Шверник, ещё помню, глушили на Днепре рыбу. Отдыхал в Козьих горах ещё Ворошилов К. Е.».
Можно представлять советских руководителей «монстрами», что постоянно делают защитники немецко-польской версии, но одно очевидно. Многотысячное захоронение без гробов в 500 м от правительственной дачи представляло собой своеобразную бактериологическую бомбу, не говоря уже о тяжелом трупном запахе в первые летние месяцы после расстрела.
Профессор судебной медицины Ф. Гаек из Праги также обратил внимание на этот момент. В своих «Катынских доказательствах» он писал о невозможности нахождения «оздоровительного учреждения» рядом с массовыми захоронениями.
«Такое большое количество трупов было покрыто слоем песка толщиной всего около 1,5 м, зловоние тысячи разлагающихся тел должно было обязательно распространяться в лесу».
Известно, что в СССР весьма внимательно следили за экологической обстановкой, в которой отдыхали члены Политбюро и ЦК ВКП(б).
Медперсоналу, давшему согласие на отдых в подобном антисанитарном месте членов советского правительства, такая ситуация грозила уголовным делом по статье «умышленное вредительство» с соответствующими последствиями. Да и сами руководители не пошли бы на это. Разве в Советском Союзе было мало заповедных дач?
Удивительно, но в случае с расстрелом польских военнопленных налицо полное нарушение инструкции НКВД о порядке производства расстрелов, согласно которой приговоры должны были приводиться в исполнение с «обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение». Места расстрелов должны были находиться не менее чем в 10 км от населенных пунктов, чтобы в ночное время не было слышно выстрелов и не видно света от костра и фар автомобилей («Р» — значит расстрелять. «Моск. комсомолец», 7 июня 2007 г.).
Ещё раз напомним, что перед расстрелом поляков не обыскивали и не раздевали. Это при том, что операция по их расстрелу должна была
Подобное сторонники официальной версия объясняют тем, что сотрудники НКВД якобы боялись бунта польских заключенных и поэтому до последнего момента не хотели их настораживать раздеванием и предварительным связыванием. А почему не боялись бунта советских «врагов народа», среди которых было немало военных, имевших боевой опыт, которых поголовно перед расстрелом обыскивали, связывали и раздевали?
Сомнения вызывают и показания бывшего начальника управления по делам военнопленных НКВД СССР П. К. Сопруненко. Во время допроса 29 апреля 1991 г. он утверждал, что:
«…лично видел и держал в руках постановление Политбюро ЦК ВКП(б) за подписью Сталина о расстреле более 14 тыс. польских военнопленных».
Известно, что право ознакомиться с решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. в НКВД СССР было предоставлено лишь наркому Л. Берии. Трудно поверить, что Берия проигнорировал запрет знакомить «кого бы то ни было» с документами «особой папки» без разрешения ЦК и ознакомил Сопруненко с решением Политбюро. В то время Берия был крайне осторожен, т. к. за месяц до этого, 4 февраля 1940 г., был расстрелян его предшественник бывший нарком НКВД Ежов.
Хочется напомнить российским прокурорам и авторам сборника «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях» указание, сформулированное Пленумом РКП(б) от 19.VIII. 1924 г. и напечатанное на бланках Политбюро ЦК ВКП(б):
«Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить кого бы то ни было, если на это не было специальной оговорки ЦК…»
Возникает вопрос, мог ли П. К. Сопруненко держать в руках решение Политбюро или это является его фантазией с целью преувеличить значение собственной личности?
Всё вышесказанное даёт повод усомниться в показаниях «очевидцев» катынского преступления. Известно немало фактов, когда подобные свидетельства в силу различных причин оказывались недостоверными. Наиболее характерным примером этого является дело об убийстве президента США Джона Кеннеди в декабре 1963 г.
Американское правосудие, абсолютизируя свидетельства «удобных» для официальной версии очевидцев и отдельные вещественные доказательства, приняло решение о том, что убийство Д. Ф. Кеннеди дело рук «одиночки» Л. Х. Освальда. И только спустя десятилетия новые неопровержимые свидетельства убедили американскую общественность в том, что Кеннеди стал жертвой обширного антигосударственного заговора.
Так, на недавно рассекреченной любительской кинопленке голова американского президента в момент убийства сильно дергается назад, что свидетельствует о выстреле спереди. Судя по рассекреченной фотографии головы Кеннеди в морге также ясно, что стреляли спереди. Но по официальной версии, Освальд стрелял в президента сзади. Для торжества истины потребовалось 44 года ожидания обнародования материалов, имеющих отношение к убийству американского президента.
С Катынским делом происходит нечто подобное. Ситуация с ним кардинально изменилась бы, если бы документы, хранящиеся в российских архивах и имеющие отношение к катынской трагедии, были рассекречены.